Принц и танцовщица - Николай Брешко-Брешковский

Скачать книгу

простецкие физиономии. Другие же – сахарные красавчики. И те, и эти одинаково неприемлемы. Наездник высшей школы – особенный номер, стильный, «фрачный», требующий непременно изящества и породы. Он должен производить впечатление аристократа, случайно очутившегося на арене, гордого, не замечающего публики и как будто для самого себя «работающего» свою лошадь. Не так ли, дружище Альбано?

      – Золотые слова, господин директор. Золотые слова. Таким, именно таким наездником высшей школы были вы.

      – Был, – вздохнул Гвидо. – Был. Теперь уже года не те, да и этот проклятый ревматизм дает себя знать.

      – А какой вы имели успех, – оживился Альбано. – Поклонницы, корзины цветов, директор, вас засыпали цветами, как примадонну.

      – Да, да, еще бы. Я мог повторять вместе с опереточным Калхасом: «Много, слишком много цветов». Если подсчитать всю их стоимость, получилось бы… целое богатство, – хотел прибавить старый Гвидо, но не успел.

      Служитель в красном, обшитом золотым позументом вицмундире и с аксельбантом на левом плече, войдя в кабинет, доложил:

      – Господин директор, вас хочет видеть какой-то господин.

      – Господин или артист?

      – По-моему, господин, – уверенно сказал служитель.

      – Попросите ко мне господина.

      Вошел Ренни Гварди. Окинув его беглым взглядом, в совершенстве наметавшимся, Гвидо сам себе сказал: «Да, это „господин“.

      – Прошу садиться на этот стул. Чем могу вам служить, мосье?

      – Я прочел в газетах о постигшем Андре Андро несчастии. Я хочу вместо него предложить себя, если, конечно, вакансия еще не занята.

      Гвидо ответил не сразу. Движением глазных мускулов выбросив монокль, повисший на тесемке, он пристально, испытующе всматривался в Ренни Гварди. Ничто не ускользнуло от Барбасана. Ни железный перстень, единственное украшение тонкой, с длинными пальцами и в то же время сильной мужской руки, ни скромный пиджачный костюм, сидевший, однако же, так, словно был неотделим от Ренни Гварди. И спокойными, уверенными в себе манерами человека остался доволен Барбасан, и лицом, хотя и некрасивым, но имеющим то, что бывает ценнее красоты – породу, породу несомненную. Да, было много породы и в удлиненном овале, и в линиях рта, и в четком профиле. Энергичное, мужественное лицо как-то странно, почти неуловимо сочетавшее в себе европеизм с Востоком. Гвидо переглянулся со своим режиссером, и бывший клоун выразительно подмигнул: одобряю, мол.

      Все это было делом нескольких секунд. Барбасан, успев вооружить глав моноклем, задал вопрос:

      – Вы еще не работали в цирке? Никогда?

      – Никогда! – ответил Ренни Гварди, и его темные глаза, глаза какого-нибудь азиатского хана, чуть приметно улыбнулись, а губы, губы утонченного европейца, хранили полную неподвижность.

      – Гм… – переглянулся снова Барбасан с управляющим труппой. – Что ж, у вас были, вероятно, свои собственные конюшни?

      – Я держал верховых лошадей, – уклончиво ответил Ренни

Скачать книгу