LITMIR.BIZ

      Ах, зачем это,

      откуда это

      в светлое весело

      грязных кулачищ замах!

      Пришла

      и голову отчаянием занавесила

      мысль о сумасшедших домах.

      И –

      как в гибель дредноута

      от душащих спазм

      бросаются в разинутый люк –

      сквозь свой

      до крика разодранный глаз

      лез, обезумев, Бурлюк.

      Почти окровавив исслезенные веки,

      вылез,

      встал,

      пошел

      и с нежностью, неожиданной в жирном человеке,

      взял и сказал:

      «Хорошо!»

      Хорошо, когда в желтую кофту

      душа от осмотров укутана!

      Хорошо,

      когда брошенный в зубы эшафоту,

      крикнуть:

      «Пейте какао Ван-Гутена!»

      И эту секунду,

      бенгальскую

      громкую,

      я ни на что б не выменял,

      я ни на…

      А из сигарного дыма

      ликерною рюмкой

      вытягивалось пропитое лицо Северянина.

      Как вы смеете называться поэтом

      и, серенький, чирикать, как перепел!

      Сегодня

      надо

      кастетом

      кроиться миру в черепе!

      Вы,

      обеспокоенные мыслью одной –

      «изящно пляшу ли», –

      смотрите, как развлекаюсь

      я –

      площадной

      сутенер и карточный шулер!

      От вас,

      которые влюбленностью мокли,

      от которых

      в столетия слеза лилась,

      уйду я,

      солнце моноклем

      вставлю в широко растопыренный глаз.

      Невероятно себя нарядив,

      пойду по земле,

      чтоб нравился и жегся,

      а впереди

      на цепочке Наполеона поведу, как мопса.

      Вся земля поляжет женщиной,

      заерзает мясами, хотя отдаться;

      вещи оживут –

      губы вещины

      засюсюкают:

      «цаца, цаца, цаца!»

      Вдруг

      и тучи

      и облачное прочее

      подняло на небе невероятную качку,

      как будто расходятся белые рабочие,

      небу объявив озлобленную стачку.

      Гром из-за тучи, зверея, вылез,

      громадные ноздри задорно высморкал,

      и небье лицо секунду кривилось

      суровой гримасой железного Бисмарка.

      И кто-то,

      запутавшись в облачных путах,

      вытянул руки к кафе –

      и будто по-женски,

      и нежный как будто,

      и будто бы пушки лафет.

      Вы думаете –

      это солнце нежненько

      треплет

Скачать книгу