LITMIR.BIZ

Скачать книгу

именно для того, чтобы любовь, нежность и надежды семьи, чаяния и верования вылились на меня и смыли – окончательно и навечно. Скоро пришел с работы отец, и всеобщий восторг по поводу этого обычного, на мой взгляд, изнеженного пацана достиг апогея. Уже с порога Давид Эмильевич затараторил: «Где мой сынуся, где мой гений? Как ты, дорогой мой? Как себя чувствуешь? Я целый день думал про тебя. Мы говорили про тебя. Какое же ты счастье, Вадимушка. А вы покушали? Ну да, конечно…» Я отказался пить чай, сославшись на что-то неотложное, и, с сожалением совершенно неподдельным, меня всей семьей проводили.

      Дома я сидел как прибитый, пытаясь анализировать семью, сообщество людей, живущих в той же стране, в том же городе, в той же среде, но исполненных любви друг к другу, переполненных нежностью, верой и уважением к своему ребенку. Уже поздно вечером, когда отец с мамой сели поужинать на нашей кухоньке (отец навалил из сковородки жареных котлет, а мама – из кастрюли картофельного пюре, и тут же поставила отцовскую большую чашку с горячим чаем), я встал у дверного косяка и как бы издалека начал со знакомства, приглашения и визита. Я рассказал все, что врезалось в память: описал быт, уют большой квартиры, внимание ко мне. Отец спросил:

      – Как отца звать?

      – Давид Эмильевич.

      – А бабку?

      – Ида Юрьевна.

      – Значит, твой новый знакомый – Вадим Давидович… И что ты хочешь?

      – Я хочу понять, почему его так любят, а ты меня нет? Я талантливее его! Я рисую, леплю. Я лучший чтец! Мне даже дали грамоту как лучшему чтецу-декламатору. Я считаюсь гордостью школы…

      Отец пристально посмотрел на меня, потом на маму, переставшую пить чай и как-то скорбно задумавшуюся, и с улыбкой изрек:

      – Ничего еще не соображает! – И, утерев рот ладонью, подытожил: – Да потому что евреи… Жиды… У них так положено – тянуть друг друга.

      Я ушел к себе в комнатку, сел на кровать и вдруг остро почувствовал, что хочу быть жидом. Евреем. Хочу хотя бы потому, что меня будут просто и искренне любить. Любить за то, что я есть, что из меня может получиться в будущем что-то очень хорошее и достойное, и что все, кто будет рядом, обязательно мне в этом помогут.

      А ем десерт и пью чай после основных блюд я с тех пор минимум через полчаса.

      Странное дело этот «еврейский вопрос» в пору моего детства и юности. Среди нас его, понятно, не существовало. Да и среди взрослых – та же история. Все заканчивалось на этом оскорбительном «жид». Отец хоть и мог позволить себе хамство и резкость, но он жить не мог без Утесова, Бернеса, Хиля, без Райкина. Без песен, авторами которых были лица еврейской национальности. Я уверен, что он не мог не знать, кто есть кто. Одно дело те, с кем он сотрудничал, решал рабочие проблемы, с кем сосуществовал по службе. Там евреи были как бы особого разлива. Все те, кто воодушевлял его, кто наполнял сердце радостью, вносил элемент юмора, задора, критического отношения к власти, ко всякого рода искажениям нашей советской жизни – все они были совершенно другого

Скачать книгу