Скачать книгу

и, не разобравшись, домой не вернусь!

      – Смотри… Замечу прежнее в речах или взгляде, от скита отлучу. Так и знай.

      – Хорошо, матушка Ефросинья, я поняла…

      Они двинулись вперед и скоро вышли из леска.

      Перед Кариной открылся вид на небольшой поселок на пригорке: отсюда были видны пять или шесть срубов, обнесенных забором. За ними, чуть в стороне, на соседнем холме – черная после пожара церквушка.

      – Скит? – она вспомнила сказанное матушкой Ефросиньей слово.

      – Скит. По древнему монастырскому укладу живем, заведенному еще при первых Патриархах, от того и скит… – Они подошли к калитке, матушка ключом отворила ее, пропустила Карину вперед: – Ну, проходи-проходи. Сейчас все в трапезной. Оставляй пожитки свои в сенях, а сама ступай к сестрам. После келью твою покажу, послуша́ние назначу…

      Карина остановилась на деревянном помосте из плохо струганных досок, огляделась – внутри поселение оказалась побольше. Центральная улочка, если так можно было назвать тропу, укрытую деревянными плахами, сворачивала к холму. Узкими спусками подбиралась к небольшим, деревенского типа срубам. Над поселением поднимался теплый, манящий дым и запах свежего хлеба. Девушка сглотнула слюну, в одно мгновение почувствовав, как замерзла, проголодалась и устала.

      – Матушка Ефросинья, вы как монашки тут живете? – спросила, почувствовав на себе изучающий взгляд женщины.

      Та кивнула.

      – Можно и так сказать. В нонешней церкви тоже греха много. Мы же из веры самое чистое берем, в самые истоки глядим. Там она, благодать, на глубине спряталась, только стойким и настырным показывается, кто достоин познать ее и ей следовать… Сперва несложное тебе послушание дам. Что прибрать, покрасить, чем помочь сестрам. Потом посложнее. А там видно будет… Там решу, смогу ли помочь душе твоей истерзанной.

      Она развернулась к девушке, сцепила натруженные пальцы. Посмотрела пристально, будто пригвоздив взглядом к помосту. Толкнув дверь, кивнула Карине:

      – А теперь ступай, Агата. Да помни о грехе своем.

      Карина вошла в жарко натопленные сени. Вдоль стены – лавка, под ней рядком – галоши разных размеров и степени чистоты, На вбитых в стену крючках – нехитрая одежда послушниц, пуховики да куртки. В углу – деревенский умывальник, рядом с ним, на гвоздике – колко накрахмаленный рушник, чуть примятый сестрами, вытиравшими им только что руки. У двери лежала, словно приклеенная к полу, домотканая дорожка. Карина огляделась, нашла тряпку, вытерла ею подошву обуви. Но, подумав, все-таки разулась – уличная грязь намертво вобралась рифленой подошвой и не вычищалась. Вздохнув, девушка поставила ботинки в ряд с другой обувью, вымыла руки.

      Автоматически поправила волосы, пригладила хвост влажной рукой. Скрипнула дверь, из щели показалось уже знакомое веснушчатое лицо Млады.

      – Пришла уже? Так заходи, чего мнешься, время трапезы закончится, обед ждать придется! А он после дневного послушания только… У нас с этим строго!

      Бросив взгляд на ноги Карины в голубых хлопковых

Скачать книгу