LITMIR.BIZ

      Два озера прекрасных, два зерцала,

      В которых отражалось божество

      И красота небесная мерцала, –

      Не отражают больше ничего.

           «Мой милый, что за страшный сон мне снится!

           Как странно: ты погиб, а время длится.

      Проклятье же любви! Пускай вовек

      Сопутниками будут ей печали,

      Пусть отравляет сердце горечь нег,

      Казавшихся столь сладкими вначале,

           Пусть никогда не будет ей легко,

           То низко метящей, то высоко!

      Пускай ее преследуют жестоко

      Обман, притворство, страх и ложный стыд,

      Пускай, как хрупкий цвет, в мгновенье ока

      Она, не распустившись, облетит;

           Пусть разуму она несет увечье,

           А глупости – напор и красноречье.

      Пусть увлекает в драку сгоряча,

      Толкает старца в суматоху танца,

      Ощипывает ловко богача,

      Задаривает щедро оборванца,

           Безумствует наотмашь и навзрыд:

           Юнцов дряхлит, а дряхлых молодит.

      Пускай она пребудет безоглядна,

      Доверчива на шепот клеветы,

      Под маской милосердья беспощадна,

      Коварна под личиной прямоты,

           Пусть в прятки с ищущим она играет,

           Страшит героя, труса подбодряет.

      Пускай она несет раздор сердцам,

      Лад меж отцом и сыном рушит в доме,

      Пускай творит юнцам и мудрецам

      То, что творит огонь сухой соломе.

           За то, что мой любимый смертью взят,

           Да всем влюбленным эти беды мстят!»

      И вдруг – о чудо! – юноша убитый

      Пред ней исчез, истаял как дымок,

      А там, где он лежал в крови пролитой,

      Пурпурный из земли возрос цветок:

           Пурпурный в бледно-розовых потеках –

           Как кровь, лежащая на бледных щёках.

      Она склоняется над ним – вдохнуть

      Адониса ожившее дыханье,

      И со словами: «Ляг ко мне на грудь!» –

      Ломает стебелек у основанья.

           И капля сока у цветка внизу

           Является, похожа на слезу.

      «Цветок стыдливый! Как же ты, по чести,

      На своего родителя похож!

      Чуть что – опять глаза на мокром месте;

      Ты, как и он, сам для себя цветешь –

           И вянешь, о цветочек мой несчастный!

           Увянь же на груди моей прекрасной!

      Здесь было ложе твоего отца,

      И ты ему наследуешь законно;

      Так пусть тебя качает без конца

      Рыданьями волнуемое лоно;

           Вовеки в сладком забытьи живи,

           Лелеемый лобзаньями любви!»

      Сказавши так, восходит в колесницу,

      И стайка среброкрылых голубей,

      Взлетев, несет Пафосскую царицу

      Над ширью белопенною зыбей

           К родным скалам, на брег первоначальный, –

           Чтоб затвориться ей в глуши печальной.