LITMIR.BIZ

      – А вот еще анекдот, значит. Приходит Абрам к Моне в бункер и говорит:

      – Можно я побалуюсь с твоей Сарой?

      – Да можно, чего уж там. Она там, на верхнем ярусе, на нарах.

      Через полчаса Абрам возвращается.

      – Ну как? – спрашивает Моня.

      – Да ничего. Классно! Только забрался я на нее и чувствую, холодная она какая-то.

      – Да она и при жизни была холодна.

      – Уха-ха-ха, у-хи-хи-хи.

      – А вот еще…

      – Тихо, – Топоров замер. – Да тихо вы. Там кто-то шастает.

      – Тебе кажется – ты и крестись. Иди и посмотри, короче.

      – Ну и пойду.

      – Топай, топай. Так вот… Идет наркоман по тоннелю…

      Бывший инспектор ГАИ, расстегнув кобуру, медленно пошел в то место, где минуту назад что-то шебуршалось, а двое юмористов продолжали травить анекдоты. Помотавшись по тоннелю туда-сюда, заглянув в сбойку между двумя рабочими тоннелями, Топоров вернулся назад, но тех двоих как ветром сдуло.

      – Вот, блин, уроды. Я что, тут должен один за них отдуваться? Нет уж. – И он быстро зашагал в направлении «Площади Ильича», надеясь застать начальника станции еще трезвым.

      Поднявшись на платформу, на которой было не продохнуть от тут и там дымящихся костров, Топоров одно за другим обошел беспорядочно разбросанные становища в надежде найти сбежавших из дозора. Так никого и не обнаружив, ввалился в кабинет к начальнику станции. Тот был мертвецки пьян.

      – У-у, скотина. – Топоров, развернувшись, побрел в более-менее чистый ПТО, где жили семейные и не так воняло станционной бомжатиной.

      «Да все мы теперь бомжи», – он завернулся в какое-то тряпье, принесенное с ТЦ «Рогожская застава». От голода под ложечкой уже не сосало. Было еще хуже. Его тошнило, и в кишках словно перекатывались чугунные шары.

      – Завтра с утра пойду наверх, найду пожрать че нить, – зевая, сказал он сам себе вслух. Запихнув поглубже кобуру с «грачем», Топоров еще какое-то время что-то бормотал, постепенно уступая остатки контроля над сознанием надвигающейся тяжелой пелене сна, которая придавила его почище десятков метров над головой.