Скачать книгу

Торн, или человек, назвавшийся этим именем, приговаривается к смертной казни через шлюзование. Однако, беря во внимание недобровольный характер этого сотрудничества, а так же профессиональную этику медицинского работника, суд счел возможным смягчить наказание и заменить его пожизненным отбыванием на каторге. Суд окончательный и обжалованию не подлежит. Охрана, увести осужденного Унжи Торна. Поместить в карцер на карантин. И немедленно провести дезинфекцию помещений.

      ***

      В карцере было мрачно. А с какой стати, там должно быть как-то по-иному? Железные стены с облетающей краской и проявлениями ржавчины. Решетчатые жутко скрипящие двери. Откидывающаяся, прикрученная одной стороной к стене лежанка, с набитым чем-то не очень мягким матрацем, с тонкой подушкой и таким же тонким, но достаточно теплым шерстяным одеялом. Из всех развлечений – прикрученные к полу стол и стул. В углу – уборная без перегородки. Умывальник с кружкой на цепочке. Николаю ранее не доводилось бывать в тюрьмах, но, по его мнению, это была самая настоящая тюрьма.

      Однообразные первые вахты сменялись вторыми, а те в свою очередь третьими и все начиналось сначала. Цикл за циклом. Николай сначала пытался ложкой отмечать на стене дневные циклы, особым знаком, напоминающим заглавную букву «Ц», где первая прямая вертикаль – вахта, вторая вертикаль с нижним хвостиком – отдых и горизонтальная, соединяющая первые две – сон, но когда этих «Ц» собралось более сорока, он где-то сбился и бросил это занятие.

      Хоть какое-то разнообразие было, когда приносили еду. Это был молоденький парень в форме рядового. Молча, наливал миску непонятной жижи, выдавал ложку и хлеб. Сначала Николай ему просто говорил спасибо. В какой-то момент парень тихо ответил – «Пожалуйста». Да, это было уже что-то. Как-то через восемь-девять циклов, Николай его спросил о чем-то отвлеченном, а рядовой ответил, что ему строго запрещено общаться с заключенными. Несмотря на это, Николай протянул ему руку:

      – Унжи. Унжи Торн, медик.

      Солдатик с нескрываемым сомнением посмотрел на руку и так, не решившись, её пожать сказал:

      – Седьмой Элай. Элай – это фамилия.

      – Седьмой? Какое странное имя.

      – Да, у нас на планете всех детей, что родятся седьмыми по счету, так называют. Не зачем давать имена тем, кто приносит несчастья.

      – Не понял.

      – А что тут непонятного. У нас на планете цифра семь – это число несчастья. Ничего хорошего не происходит на седьмой, семнадцатый, двадцать тридцать и сорок седьмой дни месяца. В эти дни надо находиться в церкви и молиться о том, чтобы беда обошла тебя стороной. Чем усердней это делаешь, тем больше вероятность, что ничего плохого не произойдет.

      – А причем здесь родившиеся седьмыми?

      – Как, причем? Они же, то есть мы и есть воплощение несчастья.

      – Глупость какая-то.

      Седьмой ушел, а Николай задумался о том, что как-то уж своеобразно всякие верования и религиозные течения проявляются на разных планетах. Нет единообразия. А унификация, сама по себе – это благо или зло? Но, ни к какому выводу так и не пришел. Единственно, в чём он твердо убедился, так это то, что не должны дети

Скачать книгу