LITMIR.BIZ

Скачать книгу

и видных военачальников Есуй обратилась к государю: «Каган! Кто рождался, тот не был вечным среди живых. Когда же и ты станешь падать, как увядающее дерево, кому доверишь народ свой, уподобившийся развеваемой конопле? Чье имя назовешь ты из четырех твоих витязями родившихся сыновей? Просим мы о вразумлении твоем для всех нас: и сыновей твоих и младших братьев, да и нас недостойных».

      Чингиз-хан одобрил слова Есуй и сказал: «А я-то забылся: будто бы мне не последовать вскоре за праотцами. А я-то заспался: будто бы никогда не похитит меня смерть! Итак, старший мой сын Чжочи, что скажешь ты? Отвечай!» (Сокровенное сказание, с. 97, 103).

      И тут произошла пренеприятная семейная сцена, заставившая Чингиз-хана мыслями вернуться в далекое прошлое, в дни молодости, к обстоятельствам рождения своего первенца, Джучи.

      В те бурные годы XII в. монгольские степи были объяты жестокой междоусобной войной. Воины враждебного племени меркит совершили внезапный налет на Бурхан, предали разграблению жилище Темучина и увели в полон его молодую жену Борте, которая как будто была беременной. Впоследствии, когда ее освободили из плена, она родила сына, которого назвали Джучи и который был признан старшим сыном Темучина. Тем не менее, однако, толки о происхождении Джучи не прекращались; по этой причине между ним и его младшими братьями часто случались препирательства, ссоры и несогласие (Сокровенное сказание, с. 97, 103; Рашид ад-Дин. Т. 1. Кн. 2. С. 68–69; Т. 2. С. 64–65).

      Теперь, когда речь шла о таком серьезном и трудном деле, как дело престола и царства, и Чингиз-хан предоставил первое слово Джучи, Чагатай, второй его сын, заявил: «Отец! Ты повелеваешь первому говорить Чжочию. Уж не хочешь ли ты этим сказать, что нарекаешь Чжочия? Как можем мы повиноваться этому наследнику меркитского плена?». При этих словах Чжочи вскочил и, вцепившись в воротник Чагатаю, воскликнул: «Родитель государь пока еще не нарек тебя. Что же ты судишь меня? Какими заслугами ты отличаешься? Разве только лишь свирепостью ты превосходишь всех. Даю на отсечение свой большой палец, если только ты победишь меня даже в пустой стрельбе вверх. И не встать мне с места, если только ты повалишь меня, победив в борьбе. Но будет на то воля родителя и государя».

      Джучи с Чагатаем ухватились за вороты, изготовясь к борьбе. Тут сподвижники Чингиз-хана, Боорчи-нойон и Мухали, насилу растащили разгорячившихся братьев. Чингиз-хан молчал. Тогда заговорил Коко-Цос. Объявив Чагатаю, что нехорошо оскорблять подозрениями свою мать, он произнес страстную речь в защиту Борте-хатун и закончил ее так: «Священная государыня наша светла душой – словно солнце, широка мыслию – словно озеро».

      Затем обратился к сыновьям Чингиз-хан. «Как смеете вы, – гневно воскликнул он, – подобным образом отзываться о Чжочи! Не Чжочи ли старший из моих царевичей? Впредь не смейте произносить подобных слов!».

      Чагатай признал свою неправоту, а после оба старших сына высказались за то, чтобы объявить наследником престола Угедея, и дали присутствующим твердое

Скачать книгу