Скачать книгу

народа

      Исторический «анализ глубины народной памяти» позволяет на основе письменных, устно-поэтических, этнографических, археологических материалов сделать вывод о том, что уже к эпохе «палеолита и мезолита восходит целый ряд элементов восточнославянского фольклора»[17]. Из палеолитической глубины пришли заклинания сил природы, обожествление медведя, поклонение Волосу (Велесу). Почитание в охотничьих и земледельческих культах так называемых рожаниц, обеспечивающих плодовитость и плодородие, привело во времена мезолита и энеолита к усложнению представлений о вертикальном пространстве, выделению и предметно-персонажному заполнению его основных ярусов.

      Развиваются культы Матери-Земли и грозового, оплодотворяющего небесного начала, которые прочно укоренятся в славянском фольклоре. Заметное развитие в бронзовом веке почитания солнца, умирающего и воскресающего, привело к детализации структурных компонентов похоронных ритуалов, отказу от «эмбриональной скорченности», развитию традиции погребальных и жертвенных костров. В эпоху металла происходит постепенное вытеснение женских божеств мужскими (Род, Святовит, Стрибог, Даждьбог), первое тысячелетие и. э. становится временем «расцвета праславянского патриархального язычества»[18]. Представления, которые возникали на ранних этапах развития мифологии древних славян, нередко сохранялись, на них наслаивались новые. Архаические культы выветривались, «постепенно снижались до полу осмысленной детской игры», однако их отголоски проявлялись в славянском фольклоре вплоть до XX века[19].

      Вместе с тем произведения устно-поэтического творчества оставались мифологическими по своей сути. Постижение различных мифологических текстов, обслуживающих как ритуальную жизнь древних славян, так и эксплицирующих ее пережитки в позднем фольклоре, обеспечивало усвоение их слушателем, участником и исполнителем мифопоэтической модели мира – обобщенной суммы представлений о мире, свойственной определенному типу сознания[20]. Как уже было отмечено, фольклор является весьма существенным источником для реконструкции мифопоэтической модели мира современными исследователями.

      Мифологическое сознание хоть и противопоставлено естественно-научному, но они не изолированы друг от друга, и в этом смысле мифология вечна. В реальном опыте обе модели – мифопоэтическая и рациональная – могут сосуществовать друг с другом. В более или менее чистом виде рациональная модель может быть реализована в текстах естественно-научного характера, мифопоэтическая – в текстах фольклорных, религиозных, в мировоззрении ребенка.

      Исследователи неоднократно указывали на соответствие древнего и детского мышления[21]. Эти виды мышления, конечно, не идентичны, поскольку современный ребенок усваивает «готовые ответы на вопросы, к пониманию которых человечество шло тысячелетиями»[22]. Тем не менее мышление

Скачать книгу


<p>17</p>

Рыбаков Б. А. Язычество древних славян. – М.: Наука, 1994. С. 597.

<p>18</p>

Там же, с. 603–605.

<p>19</p>

Там же, с. 528.

<p>20</p>

народов мира: Энциклопедия. В 2 т. Т. 2 / Гл. ред. С. А. Токарев. – М.: БРЭ, 1994. С. 161–164.

<p>21</p>

В качестве причины параллельности между онтогенезом и филогенезом отечественные исследователи указывали и наследственную необходимость повторить индивидуумом стадии развития человеческого общества (Болдуин Д. М. Духовное развитие детского индивидуума и человеческого рода. – М., 1912); ее усматривали и в специфике развития мышления, которое в индивидуальном развитии ребенка подталкивается культурой и движется по биологически заданному для онто– и филогенеза пути (Выготский Л. С., Лурия А. Р и др.), в совпадении видов деятельности и соответствующих этим видам деятельности способов употребления слова в мышлении (П. Тульвисте. К интерпретации параллелей между онтогенезом и историческим развитием мышления // Тр. по знаковым системам. Т. 8 / Отв. ред. 3. Минц. – Тарту, 1977. С. 90–102).

<p>22</p>

Чередникова М. П. Современная русская детская мифология в контексте фактов традиционной культуры и детской психологии. – Ульяновск: Лаборатория культурологии, 1995. С. 7.