LITMIR.BIZ

      ***

      – Ты чего такой смурной? – спросил Витька, когда они проезжали под эстакадой Третьего транспортного кольца.

      – Сегодня у отца день памяти. Ему бы исполнилось сорок шесть. Жаль, что внука так и не увидел.

      – А твоя, что беременна?

      – Второй месяц уже. Я ж говорил тебе.

      Витька пожал плечами. Последнее время у него голова забита совсем другими мыслями, ни на что иное нет места.

      – Поздравляю.

      – И это ты тоже говорил, – он улыбнулся. – Спасибо.

      Отец Семы погиб во время осады Мида вместе с еще сорока тремя мидовцами. Это был самый страшный и кровавый день в истории общины, многие до сих пор не оправились. Да и как после такого оправиться? Почти половина населения Мида убита, выжившие теперь обречены до конца дней своих мириться с чувством вины.

      – Оперу говорили?

      Сема покачал головой.

      – Помнишь, что он сказал недавно на собрании? Никаких лишних ртов на баланс в ближайшие годы.

      – Это не лишний рот, а твой ребенок.

      – Понимаю. Воды ведь не хватает, а Сюзанне теперь надо больше, а потом и ребенку. Не знаю, справлюсь ли я.

      – Эй, – окликнул Витька. – Семья у вас полная, дедушка, бабушка, тети, вместе справитесь. Ребенок – это счастье, ты будешь хорошим батей.

      Сема улыбнулся и кивнул.

      – Ты прав. Как воду привезем, так сразу пойду и все ему расскажу. Пусть попробует вякнуть чего.

      Какое-то время ехали молча.

      – А ты скучаешь по тете Оле? – спросил Сема.

      Витька обернулся к напарнику с удивленным выражением лица.

      – Ну, я по отцу очень скучаю, – оправдался Сема. – Вот и подумал, что ты тоже.

      – Она была мне не мать.

      – А я думал мать. Она всегда так с тобой себя вела, будто ты ее сын.

      – Моя мама давно умерла – темной водой отравилась. Я тоже тогда чуть не умер…

      Витька едва не продолжил: «Если бы меня не спас дядя Дима», но вовремя остановился.

      – Мне кажется, боль от потери родителей никогда не проходит. Вон тесть мой, Арарат, до сих пор в день рождения своей матери плачет, а ведь прошло уже лет двадцать, как она померла. Говорит, что эта рана рубцуется, но никогда не заживает. Знаешь, отец мне часто снится, мы болтаем, я рассказываю ему новости Мида. Потом просыпаюсь и представляю, будто он также просыпается где-то на другой стороне, завтракает, идет по своим делам, встречает мою маму с бабушкой, и рассказывает, что говорил со мной. Не знаю, как назвать это место. Рай, наверное.

      – В Гарднере называют это Оазисом, там живут их умершие близкие, у чистого озера, в окружении спелых плодов.

      – Я хотел бы, чтобы мой отец попал в такое место. И чтобы твои родители тоже.

      Москва за пределами Садового Кольца вызывала удручающее впечатление. Будто не джунгли пришли в город, а наоборот. Многие здания утратили угловые очертания, превратившись в бесформенные скальные наросты, прошитые паутиной ядовитых корневищ и обросшие зелеными опухолями мха. Съеденные ржавчиной машины походили

Скачать книгу