LITMIR.BIZ

      ЭТО случилось сразу, на первой лекции. Он вошёл в аудиторию – высокий, худой, с длинными волосами и остроконечной бородкой, и сказал, что нет ничего скучнее предмета стилистики, и поэтому мы будем изучать стилистику не как самостоятельный предмет, который самостоятельным предметом не является, а как приложение к литературе. Причём не только русской. Мы с вами, ребятки, сказал он, будем изучать мировую литературу и смотреть, как через стилистические особенности автор доносит до нас свой замысел. «Вот тогда это будет великий предмет», – добавил он, улыбаясь.

      – А теперь я буду с вами знакомиться, – сказал он. – Не бойтесь, я не буду вас отмечать, быть умным – дело добровольное, и вы можете не ходить на мои лекции. Я просто хочу сегодня посмотреть вам в глаза в первый раз. – И он стал называть фамилии и имена. Когда очередь дошла до неё, он произнёс: – Элеонора – потрясающе, Леонора! Девушка, от вашего имени веет Возрождением. Очень приятно, Георгий Эдуардович. – И посмотрел ей в глаза долгим взглядом.

      Потом, на одной из лекций он увлечённо рассказывал о значении слов, «например, слово сувенир, – говорил он, – такое простое слово, но сколько может быть значений, ассоциаций». Он замолчал, а потом как-то странно, невпопад добавил: «Нет ничего страшнее, когда ребёнка, как романтический сувенир, оставляют на память». И сказал он это так, что у Сандры сжалось сердце. Ей вдруг показалось, что он сам такой сувенир. Их он называл «ребятки», и говорил таким тоном, словно перед ним были и вправду дети, хотя многие студенты были старше его самого, ведь это был творческий вуз, а к творчеству люди приходят в разном возрасте.