Аннотация

«…Соколовская, казалось, даже не заметила меня и не услышала моих слов. Она скользнула по мне блуждающим взглядом и бросила: – Что?.. А, Ирина Анатольевна, боюсь, что съемки не получится, – Алла Николаевна подошла к окну и замерла в неестественной позе. – Что произошло? – У меня мгновенно появилось какое-то нехорошее предчувствие. – Что-то случилось? – Да, – отрешенно проговорила Соколовская. – Случилось… Мой муж… Он мертв… – Мертв?! – потрясенно переспросила я. – Но как… как же так?.. – Я не знаю. Кажется, его застрелили… Я уже вызвала милицию. Вам лучше уехать… – Но как… как же наша передача? – недоуменно спросила я. – Какая передача?! – раздраженно сказала Алла Николаевна, гневно взглянув на меня. – Вы что, не понимаете, моего мужа убили, никакой передачи не будет!…»

Аннотация

«…Раздался мелодичный звонок моего мобильного телефона. Я поглядела на определитель – звонили из Гурьева. Наверное, Иван Николаевич хочет поблагодарить меня за смелость. – Ирина, – раздался в трубке искаженный голос Димы Федосеева, – берите Оксану и немедленно приезжайте! – В чем дело, Дима? – удивилась я. – Иван Николаевич погиб! – Почему, что случилось? – оторопела я, но Дима не отвечал, он повесил трубку. Я несколько раз перезвонила, но там было занято. Что я скажу Оксане? Посмотрев на мое исказившееся лицо, женщина встревоженно спросила: – Что-нибудь случилось? – Нет-нет, ничего! – Я вышла из комнаты и снова начала названивать в Гурьево. Не может быть, это какая-то ошибка! Или злая шутка…»

Аннотация

«…Сцену, развернувшуюся перед нами, в принципе можно было предвидеть, хотя я думала, что будет хуже. Мы влетели сюда молча, и нас заметила только рыжая девица – любительница менять кавалеров через каждый танец и после каждого бокала. Она-то заметила, да только сказать ничего не смогла, потому что потерявший терпение полубандит, прижав ее к стене, крепко сжал ей горло и достаточно вежливо объяснял, как она ему надоела: – …Или ты прекращаешь свои фокусы и ведешь себя нормально, сука крашеная, или я тебя прямо сейчас и кончаю. Ты меня уже достала! – выдавил он из себя и для верности крепче сжал свои здоровенные пальцы. Глазки у девочки увеличились до объема блюдечек, она хлопнула ротиком, и тут подскочила я. – А ну, отпусти ее, сволочь! – крикнула я, ударив парня кулаком по затылку, и тут же охнула от боли: то ли затылок у него оказался окаменевшим, то ли мои руки слишком слабыми. Скорее всего первое, но спорить не буду. – Что такое? – парень повернулся на мой голос, а Фима, не сказав ни одной из своих заранее заготовленных речуг, просто и действенно врезал парнише коленкой в промежность. Никогда бы не подумала, что Фима способен на такие подвиги…»

Аннотация

«…Кислицына я увидела практически сразу. Он подходил к площади перед рынком со стороны цирка. В своей обычной маскировочной форме, то есть в пальто, шляпе и очках. В руках Кислицын держал потрепанный кожаный портфель. Мне кажется, он заметил меня, но ничем не выдал этого, что служило косвенным доказательством серьезности происходящего. Кислицын остановился около первого лотка с детскими игрушками, вынул из кармана пачку сигарет и осмотрелся. Он все делал не торопясь и, кажется, даже намеренно гораздо медленнее, чем следовало бы. Держа в руках фотоаппарат, я почувствовала, что меня всю мелко потрясывает. Волнение усиливалось. Кислицын закурил и, убрав зажигалку в карман, поправил на голове шляпу. Как вчера мы с ним условились, это было сигналом, что корреспондент появился…»

Аннотация

«…– Григорий Абрамович! – поспешила я вмешаться. – Расскажите по порядку. Зачем радист вас туда вызывал? – Новости по «Русскому радио» послушать. Он их на пленку записал. Для нас специально… В Булгакове речной теплоход – огромный, четырехпалубный – врезался в железнодорожный мост… У теплохода две палубы срезало подчистую, но на плаву держится… Мост вроде бы разрушен… Число жертв уточняется, не назвали даже приблизительно. – Что ж там уточнять-то, – воскликнул Игорек. – Число жертв равно числу пассажиров плюс экипаж минус число спасенных. Мост-то железнодорожный, не пешеходный… Что и требовалось подсказать… Григорий Абрамович смотрел на него растерянно и продолжал натирать свою лысину… Я поняла, что что-то не так. Не все он сказал…»

Аннотация

«…Генерал сделал небольшую паузу и вздохнул, прежде чем продолжить. – Теперь – твоя задача… Из российской медицинской миссии в Кайдабаде тебя, собственно, должен интересовать только один человек – Судаков Алексей Вениаминович, хирург, он же руководитель миссии. Ему пятьдесят четыре года, очень высокий, худой, лысый. Фотографии его у меня нет, но его ни с кем не спутаешь. Больше двух метров роста и абсолютно лысая голова – редкое сочетание, никаких особых примет не надо… Найдешь и… Ну, словом, поможешь ему выбраться… Теперь слушай внимательно… Я мысленно пожала плечами. Как этот генерал себе представляет – можно невнимательно слушать формулировку задачи? Или это с его стороны такой неуклюжий намек? На что?.. – …Очень важно не только найти его, – медленно, чуть ли не по слогам продолжал генерал, – но и оценить его поведение с точки зрения психологической достоверности… Он сделал паузу. – Ты меня хорошо расслышала, Николаева? …»

Аннотация

«…До роддома мы долетели минуты за три. Зрелище было мрачное. Трехэтажное здание роддома представляло собой букву П с короткими ножками. Взрыв произошел в средней части на втором этаже. Что там случилось, отчего произошел взрыв, пока можно было только гадать. Но в самом центре здания на уровне второго этажа зияла дыра, из которой вырывались языки огня и клубы дыма… Кругом стоял визг, крики женщин и медперсонала, пытающегося хоть как-то руководить роженицами. Мы прибыли вслед за пожарниками, которые уже влезли внутрь со своими шлангами и поливали все вокруг, нисколько не заботясь о том, что в палатах еще оставались младенцы и роженицы… Нам нужно было срочно начать эвакуацию…»

Аннотация

«…На мгновение показывалась, например, отдельно стоящая дымящаяся сосна и тут же пропадала из поля зрения… Изредка встречались островки зелени, по краям окаймленные поблескивающим сквозь дым пламенем… какая-то извилистая лента, чуть более светлая по окраске, тянулась сквозь черное пространство на земле, делая плавные повороты то в одну, то в другую сторону. Я не сразу догадалась, что это лесная река, по берегам которой сгорели только верхушки деревьев, а нижняя часть кроны, расположенная близко к воде, осталась зеленой, только сильно подсохла, словно глубокой осенью. Несколько черных прямоугольников, беспорядочно разбросанных на берегу этой обгоревшей лесной реки, не могли быть не чем иным, как небольшой деревушкой, выгоревшей дотла, сквозь дым можно было различить поблескивающий огонь на догорающих бревнах. Под нами был мертвый лес…»

Аннотация

«…– И что же нам теперь делать? – девушка посмотрела на Котову. – Так квартиру оставлять нельзя. Воры могут забраться. А вот и ключи. – Она увидела их с внутренней стороны замка. – Значит… Он что, дома? Папа! Оля быстро скинула ботинки и стала заглядывать в комнаты. Лариса поспешила за ней. В душе у Котовой возникло какое-то неприятное чувство. Эта ситуация ей не нравилась. Она не смогла бы сейчас объяснить всего, но странная тяжесть легла на сердце. – Папа! – возглас Ольги был ужасен. Котова заглянула в дальнюю комнату. На полу лежал мужчина, голова которого была в крови…»

Аннотация

«…Возможно, если бы Рогачевы сразу же, едва обнаружив пропажу, обратились в милицию… Конечно, сейчас преступники пошли умные, тщательно вытирают все поверхности на месте преступления, дабы не оставить отпечатков пальцев. Тем не менее хоть какие-то следы могли бы сохраниться. Но теперь уже поздно. Впрочем, Лариса и не имеет права критиковать друзей. Да и саму ее никто не заставлял заниматься расследованием. Если сначала Котова взялась за это дело, лишь желая помочь подруге, то теперь ситуация несколько изменилась. Лариса по-настоящему заинтересовалась, мечтая узнать, кто и как выкрал деньги. И – главное – каким образом вор узнал шифр! Ведь для этого необходимо быть очень близким другом семьи. Лариса распрощалась с Новицким, села в машину и закурила. Она пыталась отмахнуться, но предположение, на первый взгляд шокирующее и напрочь лишенное правдоподобия, как назойливая муха, жужжало в ее голове…»