Аннотация

Новое издание мемуаров Ольги Адамовой-Слиозберг, написанных в 1950-е – 1960-е годы, повествуют о двадцати годах тюрем, лагерей и ссылок, через которые ей пришлось пройти в сталинские годы. Автор создает портретную галерею людей, встречавшихся ей на этом горьком пути, небольшой по объему текст настолько густонаселен, что оставляет ощущение широкого полотна ужасающих человеческих страданий. Судьба сводила Ольгу Львовну с самыми разными персонажами – правоверными коммунистами и критиками режима, уголовниками и утонченными интеллигентами, – но она никогда не стремилась дать им идеологическую оценку, она видела в них прежде всего страдающих людей. Именно неподдельный гуманизм и жалость к людям определяют угол зрения, под которым автор смотрит на свершившуюся безжалостную эпоху.

Аннотация

Книга воспоминаний Ольги Адамовой-Слиозберг о ее пути по тюрьмам и лагерям – одна из вершин русской мемуаристики XX века. Мемуары Адамовой-Слиозберг «Путь», написанные ею в 60-е годы и включавшие подробное повествование о лагерях и ссылке, довольно широко распространялись в Самиздате (часто под названием «Воспоминания») с конца 60-х годов. Официально опубликованы были лишь в 1993 г. Родилась в Самаре, в семье портного. Окончила самарскую частную женскую гимназию им. Н.А.Хардиной (1919). После переезда в Москву поступила в Московский университет, затем вышла замуж за Юделя Закгейма, доцента Московского университета. В 1936 году муж был арестован и расстрелян, в том же году арестована была и Слиозберг. Осуждена на 8 лет. Срок отбывала на Соловках, затем в лагерях на Колыме. В 1944 году освободилась, вышла замуж за Николая Адамова. Вскоре стараниями мужа выбралась на материк, 3 года жила нелегально в Москве с родителями и детьми. В 1949 году была повторно арестована и сослана в Караганду, где знакомится познакомилась с Юрием Айхенвальдом, Александром Есениным-Вольпиным, Наумом Коржавиным. В 1951 году мужа арестовывают и отправляют в лагерь в Джезказган. В 1954 году со Слиозберг снята «вечная» ссылка, она забирает мужа после его актирования по состоянию здоровья из лагеря. В 1955 Слиозберг возвращается в Москву, в 1956 году ее реабилитируют. Я реабилитирована. Двадцать лет этот час казался порогом в лучезарное будущее. Но вместе с радостью пришло чувство отверженности, неполноценности. Никто не вернет лучших в жизни двадцати лет, никто не воскресит умерших друзей. Никто не скрепит порвавшихся и омертвелых нитей, соединявших нас с близкими. Возвращение к жизни – тяжелый процесс. И тут как никогда важно подсчитать свой капитал: с чем ты вернулся, чем ты владеешь. У тебя нет крова над головой, у тебя нет денег, у тебя нет физических сил. Твое место занято, потому что жизнь не терпит пустоты и кровавая рана, которая образовалась в плоти жизни, когда оттуда вырвали тебя, заросла. Твои родители умерли, твои дети выросли без тебя. Ты двадцать лет не занимался своей работой, ты отстал и можешь быть лишь подмастерьем там, где твои товарищи стали мастерами. А трудно быть подмастерьем в пятьдесят лет. Казалось бы, все очень плохо. Казалось бы, ты банкрот. Но если эти годы ты честно думал, смотрел, понимал и можешь рассказать обо всем людям, ты им нужен, потому что в сутолоке жизни, под грохот патриотических барабанов, угроз и фимиама лести они не всегда могли отличить ложь от правды. И горе тебе, если ты ничего не понял, ничего не вынес из бездны, в которой оказался. У тебя все отнято, и никакая бумажка не вернет тебе места в жизни. У тебя осталось только то, что есть в твоей душе. Ты или нищий или богач. Эта книга зародилась в 1937 году, через год после того, как меня арестовали. Сначала я не думала о книге. Думала о том, как объясню сыну и дочери, что их мать и их отец стали «врагами народа». Я думала об этом все ночи. Само трудное в заключении – это научиться спать. Я училась этому три года. Три года я лежала тихо-тихо ночи напролет и мысленно рассказывала. Обо всем. Не только о себе. товарищах по несчастью, с которыми меня свела судьба об их горестных страданиях, трагических случаях их жизни. Когда свершалось что-нибудь потрясшее меня, я ночью «вписывала» это в мою устную повесть. И она становилась все объемистее и объемистее. Так создавалась эта книга. Она жила во мне все эти годы.