ТОП просматриваемых книг сайта:
Иван Иванович Савин
Список книг автора Иван Иванович Савин
Аннотация
Имя Ивана Савина пользовалось огромной популярностью среди русских эмигрантов, покинувших Россию после революции и Гражданской войны. С потрясающей силой этот поэт и журналист, испытавший все ужасы братоубийственной бойни и умерший совсем молодым в Хельсинки, сумел передать трагедию своего поколения. Его очень ценили Бунин и Куприн, его стихи тысячи людей переписывали от руки. В этом сборнике собраны лучшие произведения поэта. Повесть Плен (Крым, 1920 г.) Рассказы В мёртвом доме Комячейка (из книги «Дым отечества») Новые годы (страницы из дневника) Огнь пожирающий (из «Книги былей») Лимонадная будка Пароль Лафа Пасхальный жених (из «Крымского альбома») Трое (из «Книги былей») Портрет. Генералу Врангелю Правда о 7000 расстрелянных История великой русской революции Белой ночью Крымский этюд (отрывок из дневника) Предисловие Глава из неоконченной повести Слащов-Крымский Моему внуку. Завещание Господа обыватели Петербургу Кусочек рая (рисунок с натуры) Дом ребенка (из книги «Дым отечества») Чудо (из «Книги былей») Там Союзники Из Соловков в Финляндию (из очерков о Соловках) Пока не поздно Параллели Ромашки Тысячи Еще о разногласиях по отношению к армии Стихи Иногда мне бывает тихо Новый год Невозвратное О, этот бег последних лет Закат Александрийский стих России Брату Николаю Ты брошен тоже, ты поймёшь На Сайме Братьям моим, Михаилу и Павлу Можно стать сумасшедшим от боли У последней черты Корнилову Кто Пели под окнами клёны И смеялось когда-то, и сладко Помните Сегодня месяц совсем весенний Ночь опустит траурную дымку Брату Борису У царских врат икона странная Все медленнее караваны Законы тьмы неумолимы Что мне день безумный Что ты плачешь, глупая Кипят года. В тоске смертельной Я – Иван, не помнящий родства Придут другие. Они не вспомнят Первый бой Не будь тебя, прочли бы внуки Кто украл мою молодость В поезде Я был рожден для тихой доли Любите врагов своих Завтра Это было в прошлом на юге Все это было. Путь один Печальная песня Возмездие Колыбельная России В пути томительном и длинном И канарейки, и герани Никто не вышел ночью темной Сестрам моим, Нине и Надежде Когда палящий день остынет… Огневыми цветами осыпали Ты одна беспощадно утеряна Умирают дни, и кажется С каждым днем Я отгорел, погаснешь ты Оттого высоки наши плечи Идти в юдоль не вброд, а вплавь Падай! Суровыми жатвами Мы все свершаем жуткий круг Молодость
Аннотация
«…Валаам – один из немногих уцелевших в смуте православных монастырей. Заброшенный в вековую глушь Финляндии, он оказался в стороне от большой дороги коммунистического Соловья-Разбойника. И глядишь на него с опаской: не призрак ли? И любишь его, как последний оплот некогда славных воинов молитвы и отречения…»
Аннотация
«Хорошо на скитах! Величественная дикость природы, отдаленный гул Ладоги, невозмутимое спокойствие огромных сосен, скалы, скалы, скалы… Далеко монастырь. Близко небо. Легко дышится здесь, и молиться легко… Много, очень много на Валааме пустынь и скитов, близких и далеких, древних и новопоставленных…»
Аннотация
«Хорошо, Господи, что у всех есть свой язык, свой тихий баюкающий говор. И у камня есть, и у дерева, и у вон той былинки, что бесстрашно колышется над обрывом, над белыми кудрями волн. Даже пыль, золотым облаком встающая на детской площадке, у каменных столбиков ворот, говорит чуть слышно горячими, колющими губами. Надо только прислушаться, понять. Если к камню у купальни – толстущий такой камень, черный в жилках серых… – прилечь чутким ухом и погладить его по столетним морщинам, он сейчас же заурчит, закашляет пылью из глубоких трещин – спать мешают, вот публика ей-Богу!..»
Аннотация
«…Я говорю о своеобразном недуге русского интеллигентного – или мнившего себя интеллигентным – общества, недуге властно вкоренившемся в нас с молоком матери. Если бы существовала специальная наука по изучению и классификации общественно-бытовых болезней, этот недуг был бы назван боязнью мещанства, своего рода мещанофобией, мещанобоязнью…»
Аннотация
«…Если много думать о счастье, если очень хочется счастья, оно начинает сниться. Если цепко верить в счастье, – слышен шелест его крыльев.
Вчера мне снилась огромная птица с такими нездешними глазами, что под ее сверкающим взглядом, на снегу сухом и бескрайнем, расцветали цветы, тоже неземные, странные. Радужным парусом плыла волшебная птица по синему морю неба, в человечьи сугробы сыпала Божьи жемчуга…»
Аннотация
«Я не знаю, каким ты будешь: смуглым или золотоволосым, скрытным, с деланным равнодушием серых глаз, или с глазами синими и душой открытой, как кусочек весеннего неба в тяжелом полотне туч, жестоко ли заколотишь себя в дымном склепе кабинета, или, махнув беспечно рукой на чины, ранги и ордена, до заката своих дней просмеешься на чердаках богемы.
Я даже не знаю, будешь ли ты вообще, – как приподнять завесу будущего? Уже из этого факта, что ты сын моего несуществующего сына, можешь заключить, каким безнадежным мечтателем был твой странный дед…»
Аннотация
«…Угол у синей, похожей на фантастический цветок лампады, отбит. По краям зазубренного стекла густой лентой течет свет – желтый, в синих бликах. Дрожащий язычок огня, тоненький такой, лижет пыльный угол комнаты, смуглой ртутью переливается в блестящей чашечке кровати, неяркой полосой бежит по столу.
Мне нестерпимо, до боли захотелось написать вам, далекий, хороший мой друг. Ведь всегда, в эту странную, немножко грустную ночь, мы были вместе. Будем ли, милый?..»
Аннотация
«…Цепь остановилась на неровной, скользкой площадке, в двух шагах от обрыва. Засуетились конвойные, зазвенели по камню копыта сибирок. Мягко прошипели колеса корзинки с пулеметами. Их установили на полукруглом выступе скалы против цепи, с таким расчетом, чтобы огненный дождь смыл связанных пленных в море. Как вчера… Как завтра…»
Аннотация
«Если когда-нибудь эти строки – чудом ли, невнимательностью ли советского цензора – задрожат в Ваших руках, не гневайтесь на меня за то, что острым скальпелем вскрываю Вашу заплеванную душу, рассказываю о ней простыми и страшными, вульгарными и нежными, циничными и святыми словами Вашего же письма! Поверьте, жалкая, поверьте, упавшая в красный хмель, – Ваш грех не радостен…»