LITMIR.BIZ

Предлагаем вниманию юного читателя прекрасную волшебную сказку великого русского писателя Д.Н.Мамина-Сибиряка. Несмотря на то, что сказка очень просто написана, она поднимает серьёзные морально-этические вопросы и в аллегорический форме раскрывает глубокие нравственные проблемы.

Подробнее

Дмитрий Наркисович Мамин-Сибиряк (1852–1912) – русский прозаик и драматург, автор повестей, рассказов и сказок для детей. В книгу вошли сказки и рассказы, написанные в разные годы жизни писателя. С детских лет писатель горячо полюбил родную уральскую природу и в своих произведениях описывал её красоту и величие. Природа в его произведениях оживает и становится непосредственной участницей повествования: «Серая Шейка», «Лесная сказка», «Старый воробей». Цикл «Алёнушкины сказки» писатель посвятил своей дочери Елене. В этих сказках живут и разговаривают звери, птицы, рыбы, растения, игрушки: Храбрый Заяц, Комар Комарович, Ёрш Ершович, Муха, игрушечный Ванька. Рассказывая о весёлых приключениях зверей и игрушек, автор учит детей наблюдать за природой, за жизнью. Особое отношение было у писателя к детям. Книгу для них он называл «живой нитью», которая выводит ребёнка из детской комнаты и соединяет с широким миром жизни.

Подробнее

В сборник вошли избранные произведения замечательного русского писателя Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка (1852–1912): рассказы о непростой жизни бедняков в дореволюционной России и сказки о животных и растениях. Для среднего школьного возраста.

Подробнее

Все давно знают и любят замечательные произведения писателя Дмитрия Наркисовича Мамина-Сибиряка. Его хрестоматийные рассказы о животных, «Алёнушкины сказки» представлять не надо: их «проходят» и дошколята, и школьники. Наша книга подарит детям и взрослым уникальную возможность – прочитать их с современными комментариями, найти ответы на самые частые вопросы и по-новому взглянуть на окружающий нас мир природы!

Подробнее

«…Свекор Спиридон Агапыч сегодня был как-то особенно суров и старался не смотреть ни на кого. Сноха Домна понимала, что он трусит. А вдруг наедут и накроют раскольничьего владыку Ираклия, которого уже давно выслеживают? Не пустил бы его к себе Спиридон Агапыч, да боялся идти против своего раскольничьего мира. И что ему вздумалось, владыке Ираклию, остановиться именно у него? Разве не стало других боголюбивых народов в Озерном?.. Труслив был старик. Он боялся даже собственного сына Ефима, который характером уродился в мать. Со стороны это выходило даже смешно: отец был большого роста, плечистый и могутный мужик, а Ефим маленький, сутулый, безбородый. Но физическая сила находилась у обоих в обратно пропорциональном отношении с нравственной. Собственно, дом вела матушка-свекровушка, но и она поддавалась Ефиму, который забирал силу молча…»

Подробнее

«Погоня висела уже на хвосте. Слышен был топот приближавшейся бешеной скачки. По ходу догонявшей лошади старик догадался, что кучером у ревизора сидит Исайко, – так никто не проедет на сто верст… – Ох, смертынька! – причитала толстая, закутанная в платки женщина, со страхом оборачиваясь назад. – Ох, у смерти конец… – Молчи! – крикнул на нее старик, посылая лошадь одним движением вожжей. – Поменьше бы ела пирогов, так в жисть не догнать бы Исайке…»

Подробнее

«Откуда он явился на Симские промыслы, так и осталось неизвестным… А всякая неизвестность пугает, как пугала она и обитателей знаменитых золотых приисков. Ясно было одно, именно то, что он бессовестный и нахальный человек. Достаточно было взглянуть на это круглое, румяное лицо с выкаченными серыми глазами, на вечную улыбку жирных, чувственных губ, на легкую лысину, говорившую о бурной молодости, на подкрашенные усы, вытянутые шильцем, на эти перстни и булавки, которые блестели самым подозрительным образом, – словом, все в нем располагало к недоверию, и сам он являлся диссонирующей нотой в сложившейся мелодии приисковой жизни…»

Подробнее

«Осип Максимыч Чебаченко, „ушибленный женой“ доктор, как говорили про него злые языки, по обыкновению молчал, а его жена Дарья Гавриловна, бывшая акушерка, ликовала. – Это будет целесообразно… – повторяла она ни к селу, ни к городу. – Да, целесообразно… Мадам Нансен исходила с мужем на лыжах всю Швецию, а затем Шпицберген; мистрис Пири тоже на лыжах исходила со своим мужем, капитаном Пири, всю Гренландию… Ты слышишь, Осип Максимыч?..»

Подробнее

«На одном из промежуточных вокзалов только что открытой Тюменской дороги собралось много публики. Ждали проезда известного сибирского магната Мансветова-Гирей. Многие приехали на станцию с специальной целью, чтобы только взглянуть на великое светило. В числе собравшейся публики особенное внимание обращал на себя седой высокий старик в потертой и выцветшей шинели, с гимназическим ранцем за плечами. Старая военная косточка сказывалась во всем – и в костюме, и в выправке, и в манере себя держать…»

Подробнее

«…Знаете ли вы, что происходит, когда останавливается паровая машина, водяное колесо перестает вертеться и тысячи колес, валов и шестерен безмолвствуют? Недавний трудовой гул громадной производительной силы сменяется мертвой тишиной, похолодевшие горны печей смотрят раскрытой черной пастью, бесконечные приводы бессильно висят на своих местах, как тяжелая паутина какого-то спрятавшегося гиганта-паука, и вас охватывает ужас смерти именно здесь, под этими высокими закоптелыми сводами, где даже камни вздрагивали от грузной работы машин, а веселое пламя вырывалось из горнов снопами ослепительных искр, и темными клубами день и ночь валил черный дым из заводских высоких труб…»

Подробнее