Скачать книгу

title>

      I

      На сполье, где город упирался в перелесок, стоял покосившийся одноэтажный дом. На крыше вывеска:

      СТОЙ, ЦРУЛНА, СТРЫЖОМ, БРЭИМ ПЕРВЫ ЗОРТ

      Хозяин этой цирюльни, горец Ибрагим-Оглы, целыми днями лежал на боку или где-нибудь шлялся, и только лишь вечером в его мастерскую заглядывал разный люд. Кроме искусства ловко стричь и брить, Ибрагим-Оглы известен пьющему люду городских окраин как человек, у которого в любое время найдешь запас водки. Вечером у Ибрагима клуб: пропившиеся двадцатники – так звали здесь чиновников, – мастеровщина-матушка, какое-нибудь забулдыжное лицо духовного звания, старьевщики, карманники, цыгане; да мало ли какого народу находило отраду под гостеприимным кровом Ибрагима-Оглы. А за последнее время стали захаживать к нему кое-кто из учащихся. Отнюдь не дешевизна водки прельщала их, а любопытный облик хозяина, этого разбойника, каторжника. Пушкин, Лермонтов, Толстой – впечатления свежи, ярки, сказочные горцы бегут со страниц и манят юные мечты в романтическую даль, в ущелья, под чинары. Ну как тут не зайти к Ибрагиму-Оглы? Ведь это ж сам таинственный дьявол с Кавказских гор. В плечах широк, в талии тонок, и алый бешмет как пламя. А глаза, а хохлатые черные брови: взглянет построже – убьет. Вот черт!

      Но посмотрите на его улыбку, какой он добрый, этот Ибрагим. Ухмыльнется, тряхнет плечами, ударит ладонь в ладонь: «Алля-алля-гей!» да как бросится под музыку лезгинку танцевать. Вот тогда вы полюбуйтесь Ибрагимом…

      Заглядывал сюда с товарищами и Прохор Громов.

      Оркестр давно закончил последний марш, трубы остыли, и турецкий барабан пьет теперь в трактире сиводрал. Сад быстро стал пустеть. Дремучий, вековой, огромный: нередко в его трущобах даже среди бела дня бывали кровавые убийства. Скорее по домам – мрачнел осенний поздний вечер.

      Прохор Громов, ученик гимназии, сдвинул на затылок фуражку и тоже направился к выходу.

      Вдали гудел отчаянный многоголосый крик, словно граяла на отлете стая грачей. Прохор Громов остановился:

      «Драка», – и он припустился на голоса прямиком, через клумбы цветов и мочажины.

      – Бей!

      Он треснул по голове бежавшего ему навстречу мальца. Опытным глазом забияки он быстро окинул поле битвы: на площадке, где обычно играла музыка, шел горячий бой между «семинарами» и «гимназерами». К той и другой стороне приставали мещане, хулиганы, всякий сброд.

      – Ура! Ура!

      – Гони кутью в болото!

      – Ребята!.. Наших бьют!..

      Прохор Громов выхватил перочинный нож и марш-марш за удиравшими. В нем все играло диким озорством, захватывало дух. Рядом с ним неслись кулачники, где-то пересвистывались полицейские, трещали трещотки караульных, лаяли псы.

      – Полиция! – И все врассыпную. – Лезь по деревьям!..

      Но буйный нож Прохора, наметив жертву, уже не мог остановиться. Прохор на бегу полоснул парня ножом. И сразу отрезвел.

      – Полиция!.. – с гамом мелькали возле него пролетающие тени. – Айда наутек!

      Прохор Громов вскочил на решетку и, разодрав об железо шинель, перепрыгнул.

      – Ага! Есть! С ножом, дьяволенок! – сгреб его в охапку полицейский, но он, как налим, выскользнул из рук – и стремглав вдоль улиц.

      – Жулик! Имай! Держи!

      Но Прохор юркнул в темный проулок, притаился. Закурил. На правой руке кровь.

      «А где ж картуз?» – И сердце его сжалось. Новая его фуражка с четкою надписью на козырьке «Прохор Громов», очевидно, попала в руки полицейских. Прохор перестал дышать. Он уже слышит грозный окрик директора гимназии, видит умирающего парня, полицию, тюрьму. «Боже мой! Что ж делать?..»

      – К Ибрагиму!

      Да, к Ибрагиму-Оглы. Он спасет, он выручит. Ибрагим все может. И Прохор, вздохнув, повеселел.

      Он отворил дверь и задержался у порога. В комнате человек пять его товарищей, гимназистов. Ибрагим правил бритву, что-то врал веселое: гимназисты хохотали.

      Прохор поманил Ибрагима, вместе с ним вышел в соседнюю комнату, притворил дверь. Чуть не плача, стал рассказывать. Он ходил взад-вперед, губы его прыгали, руки скручивали и раскручивали кончик ремня. У Ибрагима черные глаза загорались.

      – Я за ним… Он от меня… Я выхватил нож…

      – Маладэц! Далшэ…

      – Я его вгорячах ножом… – упавшим голосом сказал Прохор.

      – Цх! Зарэзал?.. – радостно вскричал черкес.

      – Нет, ранил…

      – Дурак!

      – Я его тихонько… перочинным ножичком, маленьким, – оправдывался Прохор.

      – Дурак! Кынжал надо… Вот, на!.. – Горец сорвал со стены в богатой оправе кинжал и подал Прохору. – Подарка!

      – Да что ты, Ибрагим… – сквозь слезы проговорил Прохор. – Меня исключат… Ты посоветуй… как быть?.. – Он опустился на табурет, сгорбился. – Главное, фуражка… По фуражке узнают…

      – Плевать! Товарища-кунака защищал, себя защищал. Рэзать нада! Трусить не нада… Джигит

Скачать книгу