ТОП просматриваемых книг сайта:
.
Читать онлайн.
Подъем на этом отрезке был пологим. А вчерашняя жара сменилась упоительной прохладой. Потому сегодня шагалось легче, хоть непривычное к восхождениям тело и ныло каждой клеточкой. Они с Лысым за эти два дня поднялись так высоко, что окружавшее со всех сторон небо с наползающими тучами казалось потемневшим перед бурей морем, а пики гор – затерянными в нем островами. Лысый приостановился и обеспокоенно завертел головой в поисках укрытия: оказаться в горах под ливнем и грозой было не только неудобно, но и опасно. Митька вытянул в сторону руку, и она, казалось, погрузилась в махровую толщу грозовой тучи. Он так устал от зноя, липкого пота и стискивающей грудь духоты, что жаждал дождя. И небеса услышали его. Ливень обрушился на землю стеной, словно в переполненных водой тучах некто раздернул гигантские молнии. Лысый громко выругался, а Митька завопил от восторга и задрал вверх лицо, ловя открытым ртом водные струи. Дождь смыл не только пот с лица, но и, казалось, забившийся в ноздри запах пыли. И следом за этим будто спал невидимый покров, сдерживающий живые и острые ароматы. Митька даже ошалел от той «какофонии» запахов, которая ударила ему в нос: сырой земли, грибов, йода и травяной свежести. Лесные запахи смешивались с морскими, кружили голову и наполняли восторгом. Эта экспедиция творила с ним что-то непонятное, но радостное: из хмурого и недовольного жизнью гопника превращала едва ли не в тонко чувствующего поэта. Но только как Митька ни пыжился, охарактеризовать свой восторг словами не смог. Поэтому просто станцевал под ливнем, нелепо размахивая руками и взбрыкивая ногами.
– Совсем идиот, – припечатал Лысый и сплюнул сквозь зубы. Капли стучали по его обтянутому желтоватой кожей черепу, вода катилась струями по впалым щекам и лилась за шиворот. Лысый морщился, ежился, страдал и совсем не понимал настроения напарника. Им все же пришлось сделать привал, пережидая дождь. И эта задержка выбила Лысого из душевного равновесия. Митька его понимал: дорога оказалась сложней и дольше, чем они себе представляли. Еще вчера они должны были встретиться с проводником в деревне, но тот именно сейчас возжелал отшельничества и поднялся в горы. Приди они на несколько дней раньше, застали бы старика дома. Можно было бы, конечно, отсидеться внизу, ожидая, когда проводник вернется. Но житель деревни, с которым разговаривал Лысый, сказал, что старик вместе с внучкой нередко уходят в горы до осени и спускаются, только чтобы пополнить запасы провизии, и то редко. Благо житель указал им примерный путь, по которому те ходили. Лысый, конечно, матерился, сыпал проклятиями и в адрес старика, и того, кто дал им задание. А Митьке, наоборот, приключение казалось забавным. И почему он раньше никогда не ходил в горы?
До нужного места они добрались уже ближе к ночи, когда темнота зацепилась за острые пики гор и повисла клочьями, сотворив над головами путешественников диковинный купол с прорехами-звездами. Дорога вывела на плато, в середине которого виднелась сложенная из крупных камней постройка. Небо развалилось на ее плоской крыше разленившимся котом. И Митьке показалось, что они с Лысым вышли в открытый космос.
– Ишь какой! – то ли восхитился, то ли выругался в адрес старика Лысый, сбросил рюкзак и быстро зашагал к чернеющей на серокаменной стене двери. – Эй, хозяин! – заорал он, стукнул для приличия кулаком в дверь, а затем легко открыл ее. – Жди меня здесь, – буркнул он Митьке.
И хоть парню ужасно хотелось поглядеть на жилище отшельника изнутри, он остался с рюкзаками снаружи. Ждал Митька долго. Поначалу заинтересованно вытягивал шею, силясь расслышать то, что происходило внутри. Затем, заскучав, сделал круг по неширокому плато, подошел к самому краю, заглянул в бездну и испуганно отшатнулся. Мир будто перевернулся: в клубящейся темноте внизу отражались звезды, а по небу, наоборот, расплывались абстрактные тени. Испуг сменился восторгом. И Митька снова пожалел, что никакой он не поэт, не художник и даже не фотограф, потому что распирающие его изнутри чувства нужно было как-то передать. Пацаны, с которыми он тусил, стихов, конечно, не поймут. А вот «цыпочкам», которых Митька собирался катать на «бэхе», поэзия понравилась бы. Он наморщил лоб, потом скривился, помогая себе мимикой подобрать красивые слова в рифму, но стихи не шли. Поэтому Митька выразил свое восхищение двумя непечатными словечками и смачно сплюнул в пропасть. Может, он бы придумал, как еще выказать свой восторг, но тихую идиллию космической ночи нарушил донесшийся из постройки шум: возня, затем приглушенный грохот, будто упало что-то тяжелое. Митька бросился к двери, чтобы заглянуть внутрь жилища, но из постройки уже выскочил, матерясь и размахивая руками, Лысый.
– Пошли! – скомандовал он и, забыв про рюкзаки, почти бегом направился к тропе.
– А проводник?
– А уже того! – рявкнул Лысый. И его и без того пугающее лицо искривил страшный оскал. – Проводил… Я его. Туда! Етить. Дрянь какая.
Митька подхватил рюкзаки и испуганно оглянулся на открытую дверь. В тускло освещенном проеме торчали босые ноги с тощими щиколотками. Митьку затрясло, но не от ночного холода, а от накатившего густой волной