ТОП просматриваемых книг сайта:
.
Читать онлайн.
И дорогой металл душевной воли он,
Алхимик и мудрец, до дна в нас испаряет.
И в отвратительном находим мы отраду;
Сам Дьявол держит нас в волнующих сетях,
И сквозь зловонный мрак, позабывая страх,
Мы с каждым днем на шаг подходим ближе к аду.
Как мучимую грудь блудницы очень дряхлой
Целует и сосет развратник и бедняк,
Восторги тайные, спеша, воруем так
И выживаем их, как померанец чахлый.
Как легион червей, в мозгу у нас толпою
Пируют демоны и топчутся гурьбой.
Лишь стоит нам вздохнуть, – Смерть с жалобой
глухой
Нисходит в легкие незримою струею.
Коль яд, насилие, кинжал и даже пламя
Еще не вышили рисунок свой смешной
На жалком жребии, как на канве простой, —
Лишь потому, что мы не с храбрыми сердцами!
Среди шакалов, змей и гадов безобразных,
Средь коршунов, пантер, и обезьян, и псов,
Средь чудищ, где и визг, и вой, и шип, и рев,
В зверинце низменном пороков наших разных, —
Одно всего подлей и гаже несравненно;
В нем жестов грозных нет и воскриков нет в нем.
Оно проглотит шар земной одним глотком
И землю превратит в развалины мгновенно, —
То – Скука! Полня глаз невольною слезою,
Она «хука» дымит, взмечтав про эшафот.
Тебе знаком ли тот изнеженный урод, —
Ханжа-читатель мой, мой брат, двойник со мною?!
Хандра и идеал
Благословение
В тот самый час, когда, по воле высшей силы,
Поэт был матерью на скучный свет рожден,
Испуганная мать хулу заголосила,
Вздев к Богу кулаки, – и жалобам внял он.
– «О, лучше бы узлом ехидн мне ощениться,
Чем молоком своим посмешище питать!
Я проклинаю ночь, где страсть недолго длится,
Когда во чреве я могла позор зачать!
И хоть тебе избрать меж женщин было надо
Меня, чтоб стала я для мужа невтерпеж,
Хоть, как письмо любви, уродливого гада
Отныне в пламени, конечно, не сожжешь, —
Но ненависть твою, что бременем я чую,
Я вымещу на нем, твоем орудьи злоб,
И это деревцо несчастное скручу я,
Чтоб почек выпустить зловонных не могло б!»
Не в силах уяснить извечный план вселенной
И брызжа пеною и желчью пополам,
Она готовила себе среди Геенны
Костер, назначенный преступным матерям.
Но, охраняемый в невидимой опеке,
Ребенок-сирота луч солнышка впивал;
Во всем, что только пил, во всем, что кушал, —
некий
Он нектар розовый с амброзией вкушал.
Беседу с тучкой вел он, с ветерком играя,
И, напевая, шел, и крест тяжелый нес,
И Ангел, шедший вслед, поэта наблюдая,
Что веселей был птиц, сдержать не в силах слез.
Всех возлюбив, поэт встречал лишь подозренья;
От кротости его смелея с каждым днем,
Все слушали: кому свои возносит пени,
Жестокость испытать хотели все на нем.
В его вино и хлеб подмешивали скверны,
И пепел сыпали порой в его обед,
И всё, что трогал он, швыряли лицемерно,
Не ставили свой шаг в оставленный им след.
Его жена твердит на площадях публичных:
– «О! Так как хочет он меня боготворить,
Занятье воскрешу я идолов античных
И, как они, хочу позолоченной быть!
Пресыщусь нардами и мирру воскурю я,
Найду забвение и в пище, и в вине!
Из сердца, что в меня так влюблено, смогу я
Исторгнуть почести божественные мне!
Когда же от забав кощунственных устану,
Всю силу слабых рук я возложу на нем,
До сердца милому проборожу я рану
На когти гарпии похожим коготком.
Я сердце красное из тела мужа выну,
Как из гнезда птенца, что бьется и дрожит,
И