LITMIR.BIZ

Скачать книгу

одка Здвижень. В оконце самой большой из хижин мерцал свет, будто слабый маячок посреди бескрайнего снежного моря.

      Две женщины, греясь у очага, вели разговор вполголоса, почти шепотом, чтобы не разбудить младенца, беспокойно спавшего в переносной колыбельке. Одна из них, юная и красивая боярыня Ольга, была матерью трехмесячной Даринки. Другая, пятидесятидвухлетняя Елена, приходилась Ольге крестной матерью. Этих знатных и еще совсем недавно благополучных киевлянок занесло в крестьянскую глушь великое бедствие Руси, которое страшным черным крылом ударило и по их судьбам.

      В испуганных глазах Ольги застыли слезы. Перед ее мысленным взором все еще метались отсветы далекого пожара, в ушах отдавались дикие крики ордынцев, ржание коней, рев верблюдов, скрип телег. Татаро-монгольские хищники, налетевшие на стольный град русичей, казались Ольге посланцами сатаны, что предвещали конец света.

      За несколько часов до осады Киева муж Ольги, боярин Леонтий Колыванович, успел удалить из города жену и крошечную дочь, а вместе с ними – Елену и четверых слуг для охраны. И Леонтий, и отец Ольги, боярин Прохор, знали от гонца о приближении монголов, но скрыли это от Ольги, чтобы она не отказалась покинуть Киев, а сами решили остаться и защищать столицу вместе с другими воинами. Князь Даниил Романович Галицкий, к землям которого в то время уже был присоединен Киев, поставил в столице своего воеводу Дмитрия, и тот возглавил оборону. Киевляне, зная о жестокой судьбе завоеванных ранее Чернигова и Переяславля, готовились сопротивляться отчаянно, до конца.

      Уже когда Ольга с Еленой были за несколько верст от Киева, до них донеслись грозные звуки осады. Монголы под предводительством хана Батыя приступили со стороны Днепра и расставили вокруг города тараны для разбивания стен.

      Испуганные женщины удалялись от обреченной столицы на юго-запад, чтобы остановиться в одном из сел, принадлежавших боярину Леонтию. К ночи добрались они до этого сельца, а утром хотели двигаться дальше, направляясь во владения Даниила Галицкого, у которого надеялись найти защиту, как велели им Леонтий и Прохор.

      Но в дороге Елена заболела, у нее начался сильный жар, и путникам пришлось задержаться в селе. А через день сюда же прибыл раненый киевлянин, чудом спасшийся после невиданного разгрома, который монголы учинили в завоеванном городе. От его рассказа даже маленькая Дарина вздрагивала в своей колыбельке, словно понимала весь ужас происходящего.

      Очевидец поведал о том, как монголы день и ночь беспрерывно били в стены, как затем эти стены обрушились и киевляне во главе с воеводой Дмитрием кинулись защищать пролом, как трещали копья и щиты, а свет померк от стрел. Последним оплотом киевлян стала Десятинная церковь, построенная еще при князе Владимире Святом. Но и этот великий храм не смог защитить русичей от бесчисленной дикой орды. Церковь рухнула, погребая под развалинами тела защитников и нападавших. Батый предал город огню и разорению. Израненного Дмитрия монголы взяли в плен, но хан помиловал воеводу ради его храбрости. Что же сталось с другими уцелевшими защитниками города, рассказчик в точности не знал, но нетрудно было догадаться об их страшной участи: кровавые реки текли по улицам древней столицы. Гибель же боярина Леонтия Колывановича он видел собственными глазами и слышал о том, что Прохор, отец Ольги, вместе с сыном, Ольгиным братом, был в числе тех киевлян, которые пытались спастись на хорах Десятинной церкви и упокоились под ее развалинами.

      Так в одночасье Ольга стала и сиротой, и вдовой, и беззащитной беглянкой. Отчаяние билось в ее больших синих глазах, голос дрожал от подступавших слез:

      – Такого горя и разорения еще свет не видывал. За что Бог разгневался на нашу землю?.. Я бы уж кинулась в самое пекло, чтобы не жить после этой беды… но дочку жалко.

      Крошечная Даринка всхлипывала во сне, словно ей передавались страдания матери. Елена, сдерживая надсадный кашель, чтобы не разбудить девочку, отворачивалась в сторону и прижимала ладони ко рту. Болезнь клокотала у нее в груди, лихорадочным жаром светилась в глазах и красными пятнами горела на щеках. И все-таки умудренная летами женщина пыталась, как могла, утешить свою крестницу. Справившись с приступом кашля, Елена хриплым голосом произнесла:

      – Ты еще слишком мало живешь на земле, Ольга, чтобы так говорить. Не надо думать, будто свет не видывал такого горя и разорения. Людям всегда кажется, что их судьба – особенная, не такая, как у всех, что их бедствия – небывалые, не виданные миром. А я тебе напомню мудрые слова: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: „Смотри, вот это новое“, – но это было уже в веках, бывших прежде нас…» Так сказал Экклезиаст.

      Ольга всегда почитала ум и познания своей крестной. Елена почти наизусть помнила книги Ветхого и Нового Завета и часто искала в них утешения. В ее роду было несколько служителей церкви; родной дядя Елены одно время возглавлял Черниговскую епархию. А единственный сын Елены, священник, отец Михаил, год назад погиб в Переяславле во время монгольского погрома. Елена родила его в юном возрасте, рано овдовела и больше не выходила замуж, жила при монастыре. Она дружила с Серафимой, матерью

Скачать книгу