LITMIR.BIZ

Скачать книгу

за шею.

      – Сдохни, вата!

      Геша саданул его локтем по ребрам и той же рукой ударил за плечо, попадая в нос обратной стороной кулака. Этого хватило, чтобы освободиться, развернуться и врезать от души по небритой роже. Нокаут.

      А матерщинник-то засуетился, задергался, потащил из кармана… Что у него там?..

      Приглядываться Геннадий не стал, не до того было. В два прыжка одолев метры, отделявшие его от любителя нецензурщины, он с разбегу заехал тому ногой по мотне. Выкрутил руку, синюю от татушек, и отобрал пистолет. Травмат? Как же… «Вальтер, «П-38».

      Сунув трофей за пояс, Репнин отшагнул, наблюдая за полем боя.

      Враг повержен, шипит от боли и ругается. Шепотом.

      – Контрольные бы вам всем, – процедил Геша.

      – Ни! Ни! – проскулил хозяин финского ножа, елозя, как личинка в дерьме.

      – С-суки…

      Репнин развернулся и скрылся за углом пятиэтажки – жилого дома, где на балконах сохло белье, а окна до самой крыши были заделаны разномастными решетками. Тюрьма со всеми удобствами.

      Перебежав улицу, Геннадий пошел дворами, пока не выбрался к скверу. Репнин уже вполне успокоился, да и что такого особенного случилось? По спальным районам Киева гопники ходили толпами, тормозили людей и вымогали деньги на революцию. С женщин снимали серьги, мужиков лишали наличности. Революционный держали шаг…

      Геша взглядом мазнул по облезлой стене с размашистым граффити: свастика, автомат Калашникова и вопрос в стиле «гидности»: «Каждой хате автомат. А у тэбэ?»

      Репнин поморщился. Еще весной приметы обыкновенного фашизма кололи глаз, царапали душу, вызывая боль своим окаянством, а теперь… А теперь он привык.

      Вон, в запущенном скверике – клумбы из покрышек от «КрАЗа». На одной из них, взявшись за руки, прыгали два отрока и пара отрочиц, выпевая: «Хто не скаче, той – москаль!»

      Геша усмехнулся. Бытие определяет сознание.

      Лично ему хватило месяца, чтобы притерпеться к жизни в фашистском царстве-государстве. Адаптировался.

      Запущенный скверик вывел к базарчику – с кривых столиков и занозистых ящиков торговали салом, книгами, хрусталем, утюгами, вязаными салфетками и носками, чищеными орехами и ношеными костюмами. Продавцы – бабы в платках и толстые мужики в вышиванках – представляли тот же колоритный типаж, что и лет девяносто назад, при Петлюре. И разговоры они вели те же:

      – Да, б…, я сам на Донбасс поеду им ухи резать! – кипятился заросший селюк. – Я их стрелять, б…, лично буду, кацапов-предателей!

      – На ножи ватников! – сурово рубанул его сосед.

      Молодой хлопец с чубом негромко говорил покупателю с выстриженными висками:

      – …Добробатовцев х…т под Донецком. Какая, в п…, война? Да на х… она кому нужна? Я никуда не собираюсь.

      – Пра-ально! А повестки пусть в жопу себе засунут!

      Тетка в шапочке с козырьком из синтетики сделала обоим замечание:

      – Як же ж вам нэ соромно у цэнтри Кыива размолвляты российскою мовою?

      – У москалей мова быдляча! – визгливо рассмеялась густо накрашенная девица.

      Парень с чубом вызверился на нее, да с матюгами, но дивчина попалась горластая – отгавкалась…

      Геша шагал, словно разведчик в тылу врага, – таясь ото всех, растворяясь в толпе. Камуфляж, что ладно сидел на нем, не бросался в глаза – чуть ли не половина мужского населения Киева щеголяла в «пятне» разной степени бэушности. И солдат полно – бритая пацанва, кандидаты в каратели.

      «Слава Украини! Героям слава!»

      Репнин притормозил у витрины, за которой висело большое зеркало – отразился молодой мужчина, невысокий, широкий в плечах и узкий в бедрах. Голова была обрита наголо – лет пять назад Геннадий еще зачесывал волосы. Зачесывал, пока не обнаружил, что лоб становится все выше и выше. Короче, залысины пошли.

      Дожидаться плеши не стал – остригся «под Котовского» и засверкал голой башкой. Экономия, однако, – расчески ни к чему, да и в шампунях нужда отпала. Руки моешь – тут же и голову обтер. Вот и вся гигиена.

      За витриной висел плакат: «Не купуй российскэ!»

      П-патриоты майданутые…

      Репнин припомнил, как обрадовался однажды летом, натолкнувшись в одном из дворов на следы старой, полузабытой жизни – качельки, бабушки с колясками, ленивый кот на лавке вылизывает свое хозяйство… Классика!

      Через неделю ревнители «гидности» выкрасили в цвета петлюровского флага и лавки, и качельки…

      Геннадий поморщился, шагая вдоль желто-голубого забора, мимо «жовто-блакитных» столбов и урн. Даже стволы деревьев были не побелены, а вымазаны державным колером.

      Это уже не благоустройство, это диагноз.

      Заиграл телефон, и Репнин поспешно вытащил свою старенькую «Нокию». Звонил, однако, не дед, и Геша сразу насторожился: у него была симка от тутошней «Киевстар», и никому, кроме старого, он номера не давал.

      – Алё?

      – Привет!

Скачать книгу