LITMIR.BIZ

      Инспекция

      роман

      – Пепел на грузовиках вывозим к Висле и сбрасываем, течением уносит. Зимой посыпаем им дороги, весной удобряем поля и теплицы в Райско. Когда позволяет время, дробим кости и продаем одной местной фирме, они уже перерабатывают в суперфосфат и перепродают дороже – как удобрение. Только в этом году отправили им без малого восемьдесят тонн. Выкручиваемся в общем-то.

      Я окинул взглядом огромную территорию, обнесенную высокой бетонной стеной с колючей проволокой, затем снова посмотрел на говорившего.

      – В целом устройство несложное, – продолжил роттенфюрер, – совсем скоро будете ориентироваться здесь как дома, гауптштурмфюрер. Лагерь поделен на зоны, каждая окружена забором. Заключенным из одной зоны строго запрещен доступ в другую без специального разрешения или сопровождения. Весь периметр огорожен забором и двумя рядами проволоки, под напряжением только внутренний ряд. На караульных вышках мощные прожекторы – когда горят все, ночью светло как днем. Увидите, пробивают каждый закоулок. К забору нельзя подходить не только снаружи, но и внутри. Если какая-то полосатая собака вздумает подойти ближе чем на три метра, с вышки стреляют без предупреждения. Бараков много, в одном только Биркенау почти двести штук, но все равно не хватает, продолжаем достраивать. Сортиры, душевые, всё как и везде…

      – Сколько душевых приходится на каждый барак? – спросил я.

      – По одному сортиру и душевой на девять-десять бараков. Не по норме, конечно, но сейчас везде не по норме. Вот те бараки – КБ[1], санчасть, – продолжил он, – больничка и амбулатория, но туда лучше не ходить. Тиф, дизентерия, чесотка – этого добра навалом. В разгар эпидемии косит целые бараки. К сожалению, иной раз и наших парней может зацепить. Может, слышали, недавно скончалась жена штурмбаннфюрера Цезаря, который руководит сельскохозяйственным отделом. А сейчас и сам он в больнице. Говорят, шансов мало, вряд ли выкарабкается, да. – Он замолчал, давая мне осознать всю серьезность положения, затем добавил: – Так что вы уж сделайте укол против брюшного тифа, крайне рекомендую.

      Я кивнул. Мы продолжили обход лагеря.

      – В бараках стараемся четко разделять: арийцы из рейха, в основном политические и уголовники, – отдельно, поляки – отдельно, евреи – отдельно. У баб, конечно, бардак знатный, все вперемешку, но у этих порядка никогда не было, там нечего и пытаться. Бараки стандартные, разделены на дневную и спальную части, в спальной – нары в три яруса. Положено, конечно, по одному телу на настил, но нам их прут столько, что блоковым[2] приходится распихивать по двое-трое в лучшем случае. Норма одеял, естественно, прежняя – на одного. В бараки мы тоже без надобности не суемся – хоть и не больничка, но заразы тоже достаточно, а нет, так вшей точно подцепишь. Там блоковые и без нас отлично справляются.

      Резкий порыв холодного ветра заставил меня поднять воротник плаща – перед поездкой я сдал его в мастерскую, чтобы мне подбили его дополнительно мехом. Благоразумно, как оказалось, – несмотря на отсутствие снега, морозило здесь уже нещадно. Из-за угла деревянного барака появилась женская колонна: лысые, в тонких полосатых обносках, треплющихся на ветру, женщины семенили друг за другом по пять в ряд, уставившись в землю.

      – Что на них за тряпье? Неужели нельзя выдать что-то лучше? – спросил я, вспомнив вполне приличную одежду, которую мы выдавали в Дахау зимой.

      – А что лучше-то? Здесь же ничего не списывается, тряпье ходит по кругу.

      – Как это по кругу?

      – Раз в несколько мес… недель… в общем, как придется, забираем у них белье и одежду, отправляем в наши швейные мастерские, там это приводят в порядок, латают, подшивают, потом везут в дезинфекцию на прожарку, вшей подкоптить, – он усмехнулся, – после снова выдаем заключенным.

      – А стирка?

      – Нет такого, – он пожал плечами. – Иначе окончательно развалится.

      Я посмотрел на высокую кучу мусора, сваленную возле одного из бараков. От него несло кислой капустой. В этой куче копошились несколько заключенных.

      Провожатый проследил за моим взглядом.

      – Лагерная кухня. Гоняем, конечно, но некоторые дошли уже до такой стадии, что ни палкой, ни дулом не отгонишь. Скотина, что с них взять? Смотреть тошно. – Он сплюнул и растер грязным растоптанным сапогом.

      Мы прошли дальше. Бараки заключенных напоминали конюшни: длинные, серые, без окон.

      – Это штабной, внутри канцелярия, но там вы, кажется, уже были.

      Я кивнул.

      Прямо перед окнами канцелярии приседали заключенные. Рядом стоял эсэсовец, в руках у него был хлыст, которым он стегал тех, кто, по его мнению, не проявлял достаточного усердия.

      – Сели!

Скачать книгу