LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ресной только специалистам.

      Когда в СССР во второй половине прошлого века случился поэтический бум, советские люди с изумлением взирали на Запад, где стихи всё больше и больше превращались в доступную лишь «посвящённым» забаву университетского меньшинства. Потом и к нам пришёл капитализм, общество потребления, власть развлечений и удовольствий, которые можно взвесить и осязать. Аудитория поэзии с каждым годом сужалась, само слово поэт, стихотворец стало чем-то предосудительным, удобнее было называться журналистом или преподавателем, тем более – любым персонажем, производящим имеющий рыночную цену продукт.

      Равнинное течение жизни не благоприятствует стихам. Начинает казаться, что всё уже было сказано, сюжеты исчерпаны, образы затёрты до дыр. Поэзия уходит в «измы» – метареализм, постмодернизм, концептуализм, – таких направлений десятки на любую эпоху.

      Каждое из них вырабатывает свои приёмы и способно удивить новизной. Но любая новизна устаревает, и за ней остаётся только звенящая пустота.

      Однако, как только страна, её речь, её люди оказываются перед судьбоносным вызовом, вновь встаёт вопрос о глубоких основаниях бытия – поэзия возвращает себе силу, вступает в права. Она заново учится воспевать и карать, вдохновлять и утешать, возвращает смысл жертве и покаянию. То есть в полноте свидетельствует о человеческой участи, о пространстве родной земли и времени своего поколения.

      Книга Игоря Караулова «Главные слова», вобравшая в себя стихи 2020–2023 года – полноценное и полнокровное свидетельство проживаемой нами эпохи.

      Караулов – из больших русских поэтов, который никогда и не единым жестом не был согласен на умаление поэзии, – и в этом основание его поэтики.

      «Не колеблем ни веком, ни ветром,

      я для важного дела храним

      с той минуты, как вороном, вепрем —

      кем, не помню – назвался твоим».

      Он работает на разрыв шаблона, не желая подчиниться удобным и общепринятым стереотипам. Знает, что обыденность, отрицающая поэзию и готовая считать длящуюся старость образом бессмертия, будет сметена ветром истории, уничтожена, взорвана навсегда:

      «То звала ледяная дорога,

      то мерещился свет маяка,

      а по правде-то нужно немного,

      это небо да те облака.

      Колокольчик литого глагола,

      и щепотка ночного труда,

      и немножечко доброго тола,

      чтоб взорвать этот мир навсегда».

      И ещё раз о том же, только другими словами, опять-таки разрывающими привычные оценочные категории, лукавую «правду века сего»:

      «Но будет день, когда из темноты

      в заброшенные явятся таверны

      цисгендерные белые скоты

      с тетрадками своих стихотворений», —

      это уже с отсылкой к пушкинскому «Лицею».

      При этом поэт прекрасно владеет и постмодернистской эстетикой, и деконструкцией, и концептуальным вывертом, но использует их прежде всего как приём, во имя возвращения к полноте поэтического бунта:

      «кончен прощальный парад

      свален последний зачёт

      лыжи у печки стоят

      лучше б стоял пулемёт».

      Поэтика И.К. основывается на богатейшей русской и европейской традиции, тут и британский стих 18–19 веков, и немецкая лирика 20 века от Рильке до Бенна, и разумеется, русская поэтическая школа, от тяжёлой поступи авторов 18 столетия, прежде всего, Сумарокова и Державина, к Тютчеву и Случевскому.

      Случаются в «Главных словах» и прямые переклички.

      Знаменитые строфы Константина Случевского, записанные во второй половине 19 века:

      «Я видел варварские казни,

      я видел ужасы труда,

      Я никого не ненавидел,

      но презирал почти всегда»,

      преломились у Игоря Караулова в хлёсткие, бичующие строки:

      «Мне объявила мудрая сова,

      надёжная сотрудница Минервы:

      „Ты написал хорошие слова,

      ты никому не действуешь на нервы“.

      А я готов и лучше, и не раз

      засеять землю добрыми словами.

      Вот только бы пореже видеть вас,

      беседовать и обниматься с вами».

      …По университетскому образованию Игорь Караулов – географ, пространство у него не просто связано с историческим временем, оно говорит о времени, прорываясь в надвременное. Поэт не сомневается, что мы переживаем переворот истории, уводящий далеко за пределы отпущенных нам мест и дат, от мнимостей и симулякров к существу существования.

      И потому «Двенадцать» его разворачиваются совсем иначе, чем «Двенадцать» Блока столетие тому назад:

      «Смотри, двенадцать человек

      идут из темноты,

      пересекая русла рек

Скачать книгу