LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ещё один клич. Услышав его, Белки – мужики с копьями, бабы с вилами – всем скопом ринутся оборонять родича. И горе тому, кто попробует им помешать. Прячься, людоед, убирайся с дороги!

      Между прочим, у Бусого тоже был при себе лук. Который он сейчас пускай с опозданием, но снарядил. Передвинул на место съехавший тул[26], откинул берестяную крышку… Охотничья снасть мальчишки была, конечно, не чета мощному луку отца, ну так любой воин подтвердит, что дело не только и не столько в оружии. Что оружие, если нож можно метнуть, а метательной сулицей[27] пырнуть, да сразу и насмерть. Верно, крупного зверя лёгкая стрелка не остановит и не отбросит. Зато она вполне способна воткнуться ему в глаз. А со стрелой в глазу поди-ка повоюй.

      Лишь бы не дрогнула ни душа, ни рука, натянувшая тетиву…

      Летобор поглядывал на сына и почему-то верил: не дрогнет.

      У него чуть отлегло от сердца, когда со стороны деревни Белок отозвались рожки. Их голоса близились, причём быстро, это на выручку сквозь лес ломилась родня. Со стороны селения Зайцев тоже мчалась подмога. Бусый время от времени отвечал, давая им направление, и думал о том, как станет отдавать бусину Осоке.

      До прихода Белок и Зайцев чудовище так и не появилось.

      Начало погони

      Первыми пришли Белки, до их деревни отсюда было поближе. Но одновременно с ними с другой стороны примчалась Осока. Примчалась одна, далеко опередив своих. Словно что чувствовала.

      Бусый с рук на руки передал отца родичам, спрятал лук и молча вытянул из кошеля бусину. Бусина повлекла за собой ремешок и на нём – кровавую прядку.

      Лицо у Осоки сделалось серое. И старое. Не то чтобы на нём враз явились морщины, просто глаза стали как у погасшей старухи.

      – Веди туда, – тихо потребовала она.

      И Бусый повёл. Не одну Осоку, много людей. И странное затишье было у него в душе. Рассказывал ровным медлительным голосом, как о чужом, и растерзанного Колояра им показал, как чужого, и отстранённо даже сам себе удивился. Так слишком сильно битая плоть вспухает подушкой, отказываясь допускать к сознанию новую боль.

      Осока же при виде останков любимого не вскрикнула, не заплакала. Опустилась рядом с ним на колени, беззвучно, одними губами зашептала какие-то слова, размеренно покачиваясь из стороны в сторону.

      Погодя приблизились обе большухи.

      – Собрать бы… на честной костёр возложить… – простонала Бельчиха.

      Осока разогнула колени.

      – Я сделаю.

      Ей передали лопатку, и она оказала жениху последнюю честь. Вынула из снега, сгребла, что собрать удалось, на чей-то расстеленный плащ.

      – А и не велик же ты, не тяжёл: на руки возьму, укачаю, домой почивать отнесу…

      И на том кончились Осокины силы. Мать Зайчиха обняла её, и девушка наконец заплакала, закричала, захохотала, выплёскивая невыносимое горе, и бабьи скорбные голоса со всех сторон обступили её крик, оградили от одиночества.

      Слушать это было почему-то гораздо менее страшно, чем первоначальную тишину и звучавшие в ней мертвенно-спокойные

Скачать книгу