LITMIR.BIZ

      Сложилось так, что жизнь не удалась.

      И можно дальше не ловить удачи.

      Спасибо, рыбка. Оставляю снасть

      на берегу. Я не могу иначе.

      Отложенное с детства на потом

      в конце концов мне перестало сниться.

      Я ухожу, не запирая дом.

      Не все ль равно куда? Спасибо, птица.

      Допустим, есть рельеф, и мягкая стена

      сдвигается, показывая рядом

      ступени вниз и колоннаду вверх.

      Как отличить, чего тебе не надо?

      Все, что ни сделай, вызывает смех.

      Нет будущего? Есть густой туман,

      в котором, если руки простирал,

      не видно пальцев, холодок за ворот.

      Вернувшийся в Итаку ветеран

      не обнаружил им любимый город.

      Вокруг пасутся мирные стада,

      руины живописные, селенья

      смеющихся на новом языке.

      Как объяснить сержанту в отделенье

      подвешенность на тонком волоске?

      Ты ничему не удивлялась,

      а я ходил, разинув пасть,

      впадая то в глухую ярость,

      то в утомительную страсть.

      Я этот мир хотел потрогать,

      лизнуть, щетиной осязать,

      подставиться под каждый коготь,

      перемахнуть через «нельзя».

      Ты терпеливо отводила

      меня за шкирку от перил.

      Влюбленный даже в крокодила,

      я прыгал, точно гамадрил.

      Мгновенье – все растает в дымке:

      и ты, и правила, и тот

      лениво спящий на ботинке

      у памятника серый кот.

      Я – первоклассник в зоопарке,

      которому назад невмочь.

      Постой со мной у этой арки.

      Есть пять секунд. И снова ночь.

      Мне казалось: способен на шаг.

      Но сегодня дотумкал: я – шар,

      словно гелием, полон большой

      мандельштамовской нищетой.

      Весь в картофельных свечках опят,

      командир мой в гондоле остыл.

      Облака громче сосен скрипят.

      Надо поверху бросить настил.

      Потащили под локти ветра.

      Нужен клапан, чтоб выпустить газ.

      Обещали: там будет дыра —

      что угодно спрессует в алмаз.

      Еще чуть-чуть, еще в пуху зарыться,

      кошачий бок поднять, собачий нос уткнуть

      и заварить свой рай на кукурузных рыльцах,

      цедить сквозь полотно, смотреть сквозь эту муть.

      Торжественная взвесь, застывшая, как блестки,

      не воздух, а волна заходит в чистый сад.

      Сейчас вот-вот проснусь проекцией на плоскость

      и соскользну назад.

      Здесь хорошо, в белесом теплом дыме,

      под пеною мостов и руки распластав.

      Пока из глубины нас небо не подымет,

      обметаны халвой счастливые уста.

      Кошмар и благодать сопутствуют свет свету.

      Деревья – это тушь, минуты – это ртуть.

      Сейчас я перейду на два деленья лета

      и плотность обрету.

      Еще продлись на три четвертых ноты,

      пока меня волна подносит к потолку…

      Один огромный вдох, один глоток зевоты

      на систоле, а там… Наружу… Не могу.

      Не поднимай меня, ну потерпи немного,

      не отдавай другим, переключив режим.

      Сейчас я обниму зареванного Бога,

      пока еще лежим.