LITMIR.BIZ

      ПРОЛОГ

      ВОЛЯ ЗЕМЛИ

      1. Кривская земля. Полоцк

      Лето 1036 года, зарев

      В бледно-голубом, словно выгоревшем изнутри от жары небе, среди невесомых полупрозрачных облаков плавно, почти неподвижно парил коршун.

      Жарко.

      Лето в этом году выдалось жарким – старики не помнили такого уже лет сорок. Сохли на корню хлеба, жар выгонял из леса зверьё, реки, речки и ручьи лесного кривского края прятались под густые заросли ивняка, и только приподняв ветви, можно было найти весело журчащую, несмотря на жару, воду. Дождей не было мало не с изока, пересохшая земля на репищах и полях змеилась крупными трещинами – ногой провалиться впору. Душный воздух обволакивал жаркой пеленой, и спасал только прохладный ветер, порывами налетавший с Двины, но и тот приносил с собой запах пересохших трав из Задвинья.

      Всеслав стоял на забороле и подставлял разгорячённое на жаре лицо речному ветерку. Иногда он представлял, что ветер приносит запах моря – оттуда, с северо-запада. Конечно, никакого запаха на самом деле оттуда не доносилось – слишком далеко, почти четыреста вёрст, но Всеславу нравилось думать, что запах есть, и он старательно ловил его в воздухе. И иногда ему казалось, что этот запах действительно есть.

      Сзади вдруг окликнули:

      – Княже! Всеслав Брячиславич!

      Княжич оборотился. Из проёма в настиле выглядывала кудлатая голова: чуть кривоватый сломанный когда-то нос, водянистые глаза, слегка нагловатый взгляд. Юндил, ятвяг1. Теремной холоп.

      – Чего надо? – неласково отозвался Всеслав. Юндила он недолюбливал – всё время казалось, что холоп чему-то своему гаденько ухмыляется, вот-вот что-нибудь нелицеприятное про тебя расскажет остальным.

      – Князь-батюшка кличет! – Юндил втянул голову в плечи и от того стало казаться, что он тонет в проёме, как в проруби.

      – Иду! – с отцовской волей шутить не следовало. Всеслав снова оборотился к реке, глотнул полной грудью прохладный ветер и поспешил следом за холопом, который уже скрылся под настилом.

      Добротная, сбитая из дубовых тёсаных плах лестница с заборола на вал. Ещё одна – с вала на двор детинца. Выложенная плоским камнем дорожка к терему. Срубленное в реж высокое резное крыльцо под двускатной кровлей.

      Юндил, чуть склонясь, отворил перед Всеславом дверь, подсказал:

      – В гридницу, княже.

      В длинной гриднице – пусто, только в самом углу, у печи из камня-дикаря – двое. Всеслав не спеша прошёл вдоль сложенной из могучих сосновых брёвен стены, мимолётно касаясь кончиками пальцев висящего на стенах оружия – щитов, мечей, секир, копий, луков в налучьях. Каждый день бывал здесь и не по разу, свой меч (пока ещё детский) в княжьем покое есть, а всё старался хоть одного щита, хоть одного меча да коснуться.

      Князь.

      Воин.

      Отец был не один. Рядом с печью, головой почти касаясь нависающего над печным челом тяжёлого, плохо окорённого бревна – высокий витязь с серьгой в ухе и проседью в усах. Над бритой головой – длинный русый с проседью же чупрун, свисающий по войскому обычаю за левое ухо. Через всё лицо наискось, от правого глаза к уголку рта – тонкий бледный выцветший шрам, почти не видный.

      – Гой еси, господине, – поздоровался степенно Всеслав, с любопытством разглядывая незнакомого воя. Гридень? Но всех отцовых гридней Всеслав знал в лицо и по именам.

      – Здравствуй, Всеславе Брячиславич, – так же степенно ответил седой, тоже быстро окинув княжича сумрачным взглядом. На несколько мгновений задержал взгляд на лице, словно пытаясь что-то разглядеть в глазах. И медленно отвёл глаза.

      Показалось, или был в речи седого незнакомый чужой выговор? Не степной, не урманский и не литовский даже – словенский, но чужой.

      Лях? Лютич?

      Не похоже. Выговор был иным, не похожим ни на что, доселе слышанное Всеславом. А слышать и видеть ему к его семи годам доводилось многих – урман, данов, гётов и свеев, лютичей, варягов и руян, чудь, водь и весь, ляхов, поморян и литву.

      Хотя… очень похоже говорили ротальские русины! Похоже, а всё ж

Скачать книгу