LITMIR.BIZ

      …Я пишу эти строки в самолете. Рядом сидит мой любимый мужчина, та самая «воля судьбы», по которой я оказалась в городе Шэньчжэнь на юго-востоке Китая. В наших жизнях много самолетов, и каждый раз, когда мы летим вместе, я наслаждаюсь двумя вещами: общением со своим спутником и взвешиванием ценности того, чем наполнены мои дни, на весах Жизни и Смерти. Это очень просто: вот, на протяжении нескольких часов мы обсуждали особенности течений буддизма, обнимались, перешептывались и смеялись так, как могут одни только влюбленные, а прямо сейчас самолет попал в зону турбулентности. Нам никогда не дано знать, какой вдох станет последним, какой взгляд, день, разговор, поездка. Сейчас я лишь предполагаю, какими событиями и строками может закончиться мой китайский цикл. Всегда забавно было писать дневники: как будто бумага знает, какие строки будут выведены на ней через неделю и через год, а мне пока знать не дано. Как будто основное уже написано прозрачными чернилами, а я лишь вывожу эти невидимые прописи день за днем…

      Да, так бывает, что в пути трясет. От преодоления больших расстояний за короткое время, от трепета перед этим. Но если ты открыт к происходящему и тому, что еще будет происходить, если рядом есть человек или люди, с которыми можешь поделиться своими мыслями, страхами, которых можешь без слов взять за руку, – весь твой Путь станет Любовью. Как я это узнала? Однажды мне была отпущена на усвоение этого урока целая Поднебесная…

      Между Европой и Азией

      Московская зима – унылый художник-реалист, вымученно пишущий без фантазии и вдохновения.

      «Рейс из Парижа?» – спрашивает меня усталая тетенька на КПП. «Прага», – отвечаю я, привыкая к русской речи. Меня не было здесь больше трех месяцев: Чехия, Италия, Индия, снова Чехия…

      Последними забрав свой багаж с ленты, мы с Андреем выходим из здания Шереметьево. Оба в черном, он с небольшим чемоданом, я с сумкой в руках. Находим водителя, молча садимся в такси, включаем ноутбук и досматриваем кино про солнечную Африку. Первые сорок минут в Москве я не поднимаю на нее глаза, а сосредоточеннее обычного смотрю в экран. И только когда за окном мелькают Воробьевы горы, а фильм заканчивается, я решаюсь рассмотреть эту зиму.

      – Почему так уныло? – спрашиваю я Андрея весело, хотя сохранять радостный настрой в условиях окружающей цветовой палитры становится все сложнее.

      – Welcome back, baby, – улыбается он.

      – Нет уж, это не back, – отзываюсь я. А про себя думаю: это бэкграунд… Это мой ледяной, бескомпромиссный, стальной бэкграунд.