LITMIR.BIZ

      Мориц Карл Линар пробудился ото сна, когда время перевалило за полдень. Лениво потянулся, окинув взглядом свои роскошные покои, любовно обставленные по Версальской моде повелительной рукой Анны Леопольдовны. И позволил себе ещё понежиться в постели с мягкой пуховой периной, на батистовом белье, хранящем аромат лавандовых цветков.

      Слуга уже с утра растопил камин. И отблески огненных лепестков играли золотыми всполохами в гигантской хрустальной люстре. Всё вокруг приятно ласкало взгляд: и изящные миниатюрные статуэтки из цветного фарфора; и пейзажи в золочёных рамах на стенах, затянутых в итальянский шанц небесно-голубого цвета; и воздушные портьеры из персидского дамаска издающие волшебное тихое похрустывание от колыхания на ветру.

      – Эх,… Хорошо-о-о….

      Жизнь саксонского графа Морица Карла Линара в Петербурге под крылом любящей великой княгини была похожа на сладкий сон, на волшебную сказку.

      Он неторопливо протянул руку под балдахин и потянул за колокольчик. На зов моментально явился слуга. В руках он нёс серебряный поднос, где дымился горячий кофе в крохотной фарфоровой чашечке. А рядом лежали несколько конвертов утреней почты.

      Не вылезая из постели, Линар двумя пальцами одной руки манерно держал чашечку с кофе, отхлёбывая мелкими глотками крепкий ароматный напиток. Другой – бегло пролистывал корреспонденцию. И, заметив среди конвертов письмо от короля Августа, отставил кофе и потянулся за ножом для бумаг.

      По мере чтения письма от своего короля лицо графа вытянулось.

      – Вот… чёрт…, – пробормотал он растерянно, приподнимаясь из вороха подушек.

      Король Август в строгой и сдержанной манере доводил до его сведения факт получения им письма от принца Антона-Ульриха Брауншвейгского, где уязвлённый супруг откровенно жаловался королю на недопустимое поведение его поданного при русском дворе.

      Король Август счёл крайне небезопасным переслать это самое письмо графу в Петербург, поэтому позволил себе переписать из него лишь ёмкую цитату:

      – «Влияние графа Линара всё чаще становится поводом для размолвок между мною и великой княгиней, что, в свою очередь, порождает толки в придворной среде и бросает тень на репутацию царственного дома русского императора. А по сему, любезно прошу Ваше величество, во избежание нежелательного скандала, рассмотреть возможность возвращения графа к Вашему царственному двору», – прочёл Линар.

      Потянулся за чашечкой с кофе. Залпом осушил её, глотнув со дна густого осадка. И закашлялся.

      В конце письма король Август сделал приписку: «Граф! Даю Вам неделю сроку, чтобы уладить это дело, и не допустить скандала. В противном случае, можете считать Вашу дипломатическую карьеру оконченной».

      Линар выскочил из постели. И со скоростью пушечного снаряда помчался в зимний императорский дворец искать поддержки у Анны Леопольдовны.