ТОП просматриваемых книг сайта:
Политико-военные и военно-стратегические проблемы национальной безопасности России и международной безопасности. Андрей Кокошкин
Читать онлайн.
По словам Шапошникова, сославшись на авторитет Клаузевица, Мольтке-старший выдвинул на первый план «дух войны» и на этом, по сути, строил свою теорию «независимости» войны и политики. Его позиция служила теоретическим обоснованием для обеспечения независимой роли германского генерального штаба при Мольтке-старшем и в последующие годы, вплоть до Первой мировой войны. Отсюда возникла и идея борьбы генштаба за власть политическую – те все более жесткие требования, которые военная стратегия предъявляла внешней политике, дипломатии[75].
Весьма любопытную оценку в связи с этим дает Б.М. Шапошников начальнику генштаба Австро-Венгерской империи периода Первой мировой войны Ф. Конраду фон Хетцендорфу. Конрад в теоретических выступлениях признавал господство политики над стратегией. В практических своих же действиях начальник австро-венгерского генштаба был «апостолом Мольтке-старшего и не только уверенной рукой набрасывал политические линии для высших дипломатов, но давал им и обоснование, исходя из природы войны». Таким образом, «Конрад не отмежевывался от политики, а уходил в нее с головой»[76].
А.А. Свечин мысль о примате политики над стратегией развил и углубил в своем главном труде – «Стратегия», вышедшем двумя изданиями в 1926 и 1927 гг. Здесь он весьма категорично заявил о праве политики вмешиваться в стратегию, в операции, т. е. по существу его позиция была противоположна позиции «раннего Тухачевского».
Однако прямым объектом своей критики Свечин избрал не самого Тухачевского, а французского теоретика начала XX в. Ж.-Л. Леваля и немцев – Мольтке-старшего, Людендорфа и Гинденбурга, придерживавшихся аналогичных взглядов.
По Левалю, писал А.А. Свечин, войну следует рассматривать изолированно, как гигантскую дуэль двух наций. Правители должны специализироваться в политике, генералы – в стратегии. Политика имеет отношение к войне лишь постольку, поскольку она определяет в мирное время размер жертв, приносимых народом для организации вооруженных сил. Во время войны политика продолжает свою работу, не затрагивая, однако, военных замыслов. Обсуждение вопросов стратегии с политиками, по Левалю, ведет к анемии, утрате воли и энергии. Политика – это опиум для стратегии; она ведет к бессилию. Политика нанизывает заблуждения, ошибки, уклонения, подрывает решимость, сбивает с пути, заставляет нервничать[77]. По Левалю, писал Свечин, нельзя отвлекать полководца вопросами политики от его прямых занятий.
Непосредственное знакомство с творчеством Леваля позволяет говорить о том, что А.А. Свечин чрезмерно жестко оценил отношение этого французского теоретика к вопросам соотношения политики и военной стратегии, обвинив его в попытках эмансипировать последнюю от политики[78].
В доступных трудах Леваля мы можем увидеть прежде всего стремление
Там же. С. 230.
Там же. С. 230–231.
Там же. С. 232–233.
Однако Первая и Вторая мировые и последующие войны породили таких гражданских деятелей, как Ж. Клемансо, У. Черчилль, Ф.Д. Рузвельт, Мао Цзэдун, И.В. Сталин, которые на определенном этапе своей деятельности стали глубоко разбираться в вопросах военной стратегии и даже оперативного искусства, а в некоторых случаях и тактики.
Леваль писал, отталкиваясь от своих оценок положения дел во Франции после ее поражения во Франко-прусской войне 1870–1871 гг.: «Романтизм испортил стратегию. Он совратил ее с твердого пути науки и превратил в некое фантастическое, парадоксальное и неопределенное искусство, базирующееся на зыбкой почве, в какую-то улицу, на которой каждый, как ему заблагорассудится, может чертить любые вензеля»