Скачать книгу

кроме травы). На веранде раньше стояли плетёный диван и два таких же кресла, а всего пару недель назад их заменили новым бильярдным столом. Я сам видел, как грузчики с трудом проталкивают его через дверной проём. С тех пор папа постоянно спрашивал, не хочу ли я поиграть.

      Я не хотел.

      Когда он поднимал жалюзи на крыше веранды, из окна моей комнаты можно было увидеть, как папа в одиночку гоняет шары. Вчера он заметил, что я на него смотрю, и, хотя я тут же спрятался за занавеску, уже через минуту папа постучал ко мне в дверь и спросил:

      – Не хочешь спуститься, сынок? Поиграть со стариком?

      – Спасибо, пап, не сегодня.

      После этого он сразу ушёл. Знаю, папа старался как мог, но… бильярд? Серьёзно? Как ему вообще в голову пришла эта идея? Да и я твёрдо для себя решил больше никогда не заходить на веранду. Нашего кота Найджела не раз рвало на холодную белую плитку мышами и птицами. Страшно подумать, сколько там всякой заразы! В летнюю жару всё помещение, наверное, так и кишит микробами. Может, ещё и оставался бы малюсенький шанс, что я решусь погонять с папой шары, но Найджел полюбил дремать на бильярдном столе, чем окончательно отбил у меня всякое желание. Он каждый день растягивался на зелёном сукне, словно готовился принести себя в жертву богам бильярда. Теперь стол пришлось бы залить антисептиками. После этого он точно испортился бы, а папа наверняка угробил на него несколько сотен фунтов.

      Больше всего в доме мне нравилась моя комната. Надёжно защищённая от микробов. Снаружи было опасно. Никто не понимал, что грязь – это микробы, микробы – это болезни, а болезни – это смерть. Хотя всё довольно очевидно. В своей комнате я умею всё держать в чистоте. Главное – не отлынивать.

      Здесь я проводил большую часть времени, так что знал комнату как свои пять пальцев. Вот, например:

      1. Передняя правая ножка прикроватной тумбочки шатается и стоит немного криво.

      2. Краска под подоконником осыпается. Наверное, из-за того, что я слишком часто протираю это место.

      3. Высоко над кроватью отходит кусок обоев, и с определённого угла он напоминает льва.

      Не дикого короля джунглей, а забавного мармеладного львёнка. С неряшливой гривой, вытянутой плоской мордой и сползшим глазом. Всё-таки обоям было лет десять, и их уже раз пятнадцать покрывали водоэмульсионной краской. Иногда я разговаривал со львом. Конечно, обращаться к неодушевлённым предметам странновато, но наверняка где-нибудь написано нечто подобное: «Примерно на десятый день несчастный человек, избравший жизнь в четырёх стенах, начинает так изнывать от скуки, что принимается заводить разговоры с вещами, которые его окружают. Это совершенно естественно и не должно вызывать тревоги».

      В моём случае день был восьмой. Я снова не пошёл в школу, утро выдалось так себе, и лев-с-обоев смотрел на меня из угла. Я сразу почувствовал на себе его взгляд, потому что давно поглядывал на него, но не решался заговорить. И вот наконец не выдержал.

      – Ты, наверное, думаешь: «Ох, бедняжка Мэттью! Разве не грустно, что он целыми днями

Скачать книгу