LITMIR.BIZ

Скачать книгу

тика его «потусторонних» прозрений и снов не разгадана. При всём обилии трудов и штудий, посвящённых Траклю, его феномен, и как личности и как поэта, по целому ряду «неудобных» вопросов до сих пор не поддаётся сколь ни будь однозначной «расшифровке»: например, нет единого мнения о том, был ли поэт психически здоров или всё таки страдал одной из форм шизофрении – особенно в последний период своей жизни2; состоял ли он в кровосмесительных отношениях со своей младшей сестрой Гретой, к которой он испытывал необычайно сильную привязанность и глубокие чувства, или предавался любовному роману с ней только в поэтических грёзах3; оборвал ли он свою жизнь преднамеренно – под давлением невыносимых психологических обстоятельств, или случайно принял смертельную дозу кокаина в краковском военном госпитале, куда он был помещён, чтобы пройти обследование в качестве «психиатрического» пациента4 после перенесённого им психологического шока под Гродеком5. И, наконец, если говорить о лирических откровениях Тракля, наивысшие взлёты его поэзии – это бред расшатанной психики алкоголика и наркомана или экстатические озарения духовидца и пророка?

      «Terra incognita» парадоксального мироощущения Тракля оказалась неприступной крепостью для широкого круга исследователей его творчества – от клиницистов до философов – и благодатной почвой для разного рода теорий с их стороны. Из «хаоса ритмов и образов» Тракля построено немало «стройных» систем в надежде «объяснить» «гениальное» безумие поэта и пролить свет в темноту его опоэтизированных грёз. Но замкнутый в себе лирический мир Тракля с маниакальным упорством доказывает, что мудрость его «не от мира сего» и отказывается говорить с любой человеческой логикой на языке смыслов. Философ Мартин Хайдеггер хотя и допустил возможность «диалога между мышлением и поэзией», согласился с тем, что когда мы слушаем Тракля, надо «расстаться со всякой претензией на непосредственное понимание»6 его поэзии. Чувствуя своё интеллектуальное бессилие, некоторые исследователи пришли к экстраординарному выводу, что надо «заразиться» безумием, чтобы по настоящему понять «сумеречное» сознание поэта.

      При всём многоообразии суждений о поэзии Тракля, пожалуй, самый лаконичный и при этом убедительно правдивый отзыв о стихах Тракля оставил его друг – философ Людвиг Витгенштейн, который откровенно признался: «Они вне моего разумения, но их интонация переполняет меня счастьем. Это интонация воистину гения». После многократных и безуспешных попыток аналитически разобраться в фантасмагорическом калейдоскопе образов Тракля на основе логических форм языка, Витгенштейн сделал в своём дневнике потрясающую запись о метафорическом мышлении поэта: «В действительности, имеет место невыразимое. Оно манифестирует себя, это явление мистическое».

      Именно эта загадочная манифестация духа поэта, которая так обостренно ощущается в сновидческих прорицаниях Тракля, – призрачным эхом доносящаяся из области потустороннего и одновременно отступающая в тишину невыразимого, – и производит на слушателей своё неизгладимое и даже более – мистическое! – воздействие.

      Поэтика Тракля настолько темна, что при её «разборе» даже самому вдумчивому и пытливому читателю порою решительно не на что «опереться». В ней нет и не может быть ничего раз и навсегда установленного – «кармический» ветер перемен в галлюцинирующем потоке сознания поэта неумолим: привычные связи неизбежно разрушаются и возникают новые – самые неожиданные. И всякий раз, прикасаясь к таинству траклевских метаморфоз, читатель вынужден разрешать одну и ту же дилемму, невольно возникающую перед ним – что же представляется ему на самом деле: игра болезненного воображения, способного порождать только распад и бесплодное взаимодействие случайных символов, которые лишь «притворяются» образами действительности, или долгожданное откровение, несущее в себе знаки грядущего, ещё не распознанного завета.

      Касаясь проблем перевода герметичной траклевской поэтики, особенно позднего её периода, невозможно не отметить главную лирическую загадку, которую оставил нам Тракль – обворожительную уникальность звучания его поэтический речи, гипнотическую вибрацию его стиха, болезненную прелесть интонации, которые, конечно же, не сводятся только к «мерцающей» семантике его образов, или к замысловатому синтаксису письма или неожиданным метафорам и фигурам речи, а проистекают из глубинной и неведомой нам области души поэта.

      Но передаётся ли поэтическая интонация на другой язык? Сохраняются ли при этом её «мелодические подъёмы и спады»7, чарующий звук, магическая вибрация речи? Другими словами, «переводима» ли душа?

      Остаётся только надеяться, что, несмотря на неизбежные утраты, присущие самой природе перевода, неповторимый лирический голос Тракля будет услышан сердцем читателя, ибо интонация голоса настоящего поэта, уходящая к истокам, затерянным в бесконечном, без сомнения, рождена до всякого слова и имеет силу превыше мышления.

      Вводные замечания от составителя и переводчика

Скачать книгу