Гагенпоппен - Александр Чащин

Скачать книгу

навык, освоенный мной за долгие предпоследние годы. Знаешь, если честно, то меня преследует навязчивый страх, внезапно меня не станет, и я не успею дописать-опубликовать всё мной когда-либо задуманное. А ведь где-то у родителей на антресолях до сих пор так и хранятся не расшифрованные магнитофонные кассеты с моими ранними песнями, которые так любят в виде флэшбэков кусками навещать мою память. Хотя, кто сейчас знает, что это такое – магнитофонные кассеты?

      Я всё так же живу по Шопенгауэру и чищу себя под Ницше. Счастливо от того, что, как собака, предпочитаю ничего не знать о своей смерти, для чего намеренно не хожу по врачам. Не потому, что хочу заболеть и умереть, просто не хочу знать, исключаю даже малейшую возможность зримо ограничить свои дни. Хотя, да, как сказал один поэт: сердце тук-тук, и время тик-так. Ощущаю это по себе уже на чисто физиологическом уровне, во снах меня с настойчивой периодичностью посещают покойники и покойницы, с которыми я постоянно куда-то еду и даже не только, но под конец наши пути как-то расходятся. Пока что. А посему другого выхода, кроме как потихоньку поспешать у меня нет. Останов – это смерть. А слов о смерти не знает никто. Впрочем, как и паролей-явок от моих аккаунтов, где кипит мой перфекционизм, и от его пара я понимаю, что где-то уже и исписался. Пора меняться? Но, судя по популярности моих книг, теорию последнего идиота, которому не находится покупателя даже под закрытие книжной ярмарки, собой я оправдал давно и сполна.

      Народная мудрость гласит, что человек обычно меняет себя по двум причинам: кто-то входит в его жизнь и кто-то выходит из неё. В общем, во всём виноваты дверь и сопутствующий её повороту на скрипящих от долгого неиспользования петлях сквозняк. Именно он, а не этот мифический кто-то, шаробобящийся туда-сюда несёт собою ветер перемен. Сквозняк – он же ведь что? Простуда! Особенно, когда человек постоянно сидит за закрытыми дверьми в своей жизни-оранжерее. Ну, и дверь конечно же. Дверь должна закрываться. Отгораживать от внешнего мира есть её главное функциональное предназначение.

      «Двери закрываются. Следующая остановка – улица Верности». Из дребезжащего пятьдесят первого трамвая, шедшего в ночи от Финляндского вокзала до Пискарёвки в самом начале далёкого одна тысяча девятьсот девяносто третьего внезапно зазвучало:

      «Мы потерялись во снах,

      Мы утонули во мгле.

      Мы растворились в домах,

      Всё дело только в вине.

      Мы пьём всю ночь напролёт,

      Мы пьём отчасти весь день.

      Здесь невозможен уход,

      Мы здесь похожи на тень.

      О, Питер, город тоски,

      Нам находиться здесь в лом.

      Нам от тебя не уйти

      И не вернуться облом…

      Мы заблудились во снах,

      Мы потонули во мгле,

      Мы затерялись в домах,

      Мы топим боль лишь в вине.

      О, Питер – город тоски,

      О, город вечной тоски».

      Странно, я думал, что уже навсегда забыл эту написанную той холодной зимой песню. Да вообще память – довольно странная штука! Панковская. Моргенмуффельная. Впрочем, кто из нас без греха? Кто без окон, без дверей, полна жопа огурцов?

      Из нас двоих, ехавших в том «противнике», в живых остался только я один. Тогда мы проехали свою остановку и пешком дошли до Богословского. Зашли на могилу к Цою. Горшка тогда туда ещё не положили, хотя тогда мы ещё и не знали, кто такой Горшок. Да и сейчас я смутно это представляю. Летов ещё только начинал своё движение в национал-большевизм, а мы уже направлялись в сторону Москвы. По дороге уже не помню на чьей кухне, приютившей нас по дороге на вокзал, я впервые пел эту написанную в трамвае по дороге в Пискарёвку песню. Всё вокруг снисходительно улыбались, а ты подпевал. Даже несмотря на своё вечно хромающее чувство ритма. Больше я её почти и не исполнял… Потом плацкарт в одном вагоне с каким-то оркестром, выменянные на остатки взятой в дорогу палёной, как оказалось, водки сигареты…

      – Сплю, простите, сударь, да и мне не мешайте!..

      Убирайтесь, прошу Вас! Захлопните дверь!

      Ладно, стойте пока, только кофе подайте…

      Но в любовь я не верю… – На сегодня поверь!..

      Первым атаковать паническую атаку. Купировать купаж. Присниться сонному параличу. И деградация начинает деградировать. Спи спокойно, старина! Путь свободен, впереди ни одного охранника. Твой рок-н-ролл в моих венах. Деградация деградировала, деградировала и выдеградировала.

      Чёрный хлыщ

      Говорят, злой я. И пошлый. И глупый. И глупостями занимаюсь. И никому не верю. Да, я – важный телефонный звонок в самый разгар не рукоприятственного секса! Я – черный хлыщ! У каждого поколения свои кумиры. Но что способны сделать вы, не отрывая жопы от дивана?

      Если попытаетесь обратить меня в свою веру, с большей долей вероятности, вы предпочитаете миссионерскую позицию. Скажете: "Лучше маленькими шажочками

Скачать книгу