Скачать книгу

перетянутая в поясе тяжелым патронташем. Рядом с патронташем болтался огромный охотничий нож в тисненых кожаных ножнах – естественно, тот самый, которым Шуляк на фотографии отсекал хвост мертвому волку. Слепой подобрался к нему почти вплотную и снова залег, не издав ни единого звука. Мишень была на загляденье, и Глеб даже заскучал: этих горе-охотников можно было передушить одного за другим голыми руками, и ни один из них ничего не заподозрил бы.

      Теперь оставалось только ждать. У охотников наверняка был свой сценарий, но Глеб знал, что события пойдут по плану, намеченному им совместно с полковником Малаховым, – просто потому, что в его плане не было места случайностям.

      Через некоторое время до его слуха долетел отдаленный слабый звук – где-то хрустнула ветка. Глеб стиснул зубы и скрестил пальцы на обеих руках, моля Бога и судьбу, чтобы чертово травоядное не испортило ему всю обедню. Хруст веток раздавался все ближе, и наконец Шуляк тоже услышал. Он насторожился, вынул изо рта жвачку, прилепил неаппетитный белый комок к ложе ружья и поднял оружие на уровень глаз, прижавшись щекой к отполированному дереву приклада.

      Глеб тоже поднял ружье и повел стволами, ловя на мушку обтянутый потертой коричневой кожей бок журналиста. Покачав головой, он перевел стволы выше, целясь в висок, потом снова опустил их. С ним творилось что-то неладное: впервые за долгие годы он не был уверен, что попадет, хотя мишень как на ладони, а расстояние не превышало десятка метров. Охотничье ружье вдруг показалось ему страшно неудобным: слишком легкое, слишком хрупкое, с мизерной мушкой и неподвижной прицельной планкой, рассчитанное не на точность выстрела, а на то, что из сотни выпущенных из него картечин хотя бы десяток как-нибудь да угодит в цель, размерами превосходящую трехстворчатый шкаф.

      Приближающийся хруст веток сделался громче. Кто-то напрямик ломился через лес – кто-то огромный, тяжелый, мерно сопящий и цепляющийся за шершавые стволы деревьев широкими шерстистыми боками. Плечи прильнувшего к ружью Шуляка закаменели от напряжения, и наблюдавший его в профиль Глеб видел, как на левой щеке играет, то появляясь, то исчезая, подвижный, как ртуть, желвак. Слепой осторожно положил ружье на землю и вытер вспотевшие ладони о камуфляжную куртку. «Да у меня никак мандраж, – почти весело подумал он. – Ай да Слепой! Знал бы Малахов – заболел бы от огорчения.»

      В тот момент, когда он снова прижал к плечу обшарпанный деревянный приклад, в просвете между ветвей мелькнуло что-то большое, темно-коричневое. Где-то неподалеку шарахнул выстрел, потом еще один, бурое пятно метнулось, хрустя валежником, Шуляк хищно подался вперед, и Глеб увидел, как напрягся палец на спусковом крючке двустволки. Сомнения вмиг исчезли. Слепой плавно поднял ружье и выстрелил дуплетом в тот самый момент, когда вертикалка Шуляка с грохотом выбросила из дула длинный сноп бледно-оранжевого пламени.

      Глеб успел заметить, как голова журналиста словно взорвалась, брызнув во все стороны

Скачать книгу