Сталин и народ. Почему не было восстания - Виктор Земсков

Скачать книгу

о проведение радикальных социально-экономических преобразований в деревне вопреки воле и желанию большинства крестьян будто бы является большевистским изобретением. Такой подход к крестьянству находится в русле многовековых российских традиций. В эпоху крепостного права и после его отмены поземельные отношения регулировались посредством административного ресурса, а любые протестные проявления подавлялись по преимуществу мерами карательного характера. Такие острейшие протестные проявления, как разинщина или пугачевщина, в природе происхождения которых далеко не последнее место занимало недовольство существующими поземельными отношениями, подавлялись с особой жестокостью.

      В современной литературе высказывается ряд оригинальных идей, некоторые из которых, мягко говоря, озадачивают. Чего стоят, например, определения, что система колхозов и совхозов есть якобы АгроГУЛАГ. Полагаем, не нужно объяснять, что такое ГУЛАГ и что такое организация сельскохозяйственного производства в форме колхозов и совхозов. Это же совершенно разные вещи. По нашему убеждению, подобные псевдоноваторские идеи следует решительно отметать как несостоятельные.

      Довольно странно звучат также призывы вернуться к системе мелких единоличных хозяйств, существовавших до коллективизации. По всем канонам экономической науки колхоз при всех его недостатках по сравнению с мелким единоличным хозяйством – это значительно более передовая, более прогрессивная форма сельскохозяйственного производства.

      Приведем такое образное сравнение. Допустим, археологи выявили какую-то археологическую культуру, носители которой достигли уровня бронзового века и вдруг на каком-то этапе утратили технику обработки металлов и откатились назад, в каменный век. Это регресс. Примерно то же самое означают и призывы вернуться к системе единоличных хозяйств периода 1920-х годов – пятиться назад, а надо, наверное, все-таки двигаться вперед. Правда, впереди много туманного и неясного относительно перспектив развития сельского хозяйства.

      Имеющие место в литературе и публицистике исключительно негативные оценки колхозам и совхозам зачастую даются безотносительно к общеисторическому контексту, без учета реалий соответствующей исторической эпохи. Как-то забывается, что в ту историческую эпоху, когда функционировала колхозно-совхозная система, наша страна сделала мощнейший индустриальный рывок, одержала победу в Великой Отечественной войне, превратилась в ядерную державу, вышла в космос.

      Конечно, советская литература в силу известных причин была нашпигована всякого рода идеологическими штампами, шаблонами и стереотипами. Однако и в постсоветской литературе наблюдается нечто подобное, но, как правило, с противоположным знаком. Например, если советская литература была стереотипно антикулацкой, то постсоветская – не менее стереотипно прокулацкой.

      Распространено мнение, что колхозно-совхозная система, положительно проявившая себя на определенных исторических этапах, тем не менее в долговременной исторической перспективе оказалась тупиковой, не способной решить продовольственную проблему в стране, что и обусловило ее кризис на рубеже 80—90-х годов ХХ века. Возможно, это и так, но нельзя забывать, что будь фермерские хозяйства на месте колхозов, то их в таких условиях неизбежно ожидало бы массовое банкротство, но колхозно-совхозная система в силу своей организации ухитрялась выживать. Во всяком случае, от этого немаловажного фактора нельзя абстрагироваться при оценке системы колхозов и совхозов и ее места и значения в отечественной аграрной истории.

      Как известно, коллективизация сельского хозяйства в 1929–1933 годах сопровождалась раскулачиванием. В конце 1929 – начале 1930 года в некоторых краях и областях по решениям местных органов власти началось выселение кулаков за пределы области (края) с конфискацией имущества. В дальнейшем раскулачивание приняло более широкие масштабы. Кулаки были разделены на три категории: первая – контрреволюционный актив: кулаки, активно противодействующие организации колхозов, бегущие с постоянного места жительства и переходящие на нелегальное положение; вторая – наиболее богатые кулаки, местные кулацкие авторитеты, являющиеся оплотом кулацкого антисоветского актива; третья – остальные кулаки. На практике выселению с конфискацией имущества подвергались не только кулаки, но и так называемые подкулачники, т. е. середняки, бедняки и даже батраки, уличенные в прокулацких и антиколхозных действиях.

      Главы кулацких семей первой категории арестовывались, и дела об их действиях передавались на рассмотрение спецтроек в составе представителей ПП (полномочное представительство) ОГПУ, обкомов (крайкомов) ВКП(б) и прокуратуры. Кулаки, отнесенные к третьей категории, как правило, переселялись внутри области или края, т. е. не направлялись на спецпоселение.

      Раскулаченные крестьяне второй категории и семьи кулаков первой категории выселялись в отдаленные районы страны на спецпоселение, или трудпоселение (иначе это называлось «кулацкой ссылкой», или «трудовой ссылкой»). В справке Отдела по спецпереселенцам ГУЛАГа ОГПУ под названием «Сведения о высланном кулачестве в 1930–1931 годах» указывалось, что в это время было отправлено на спецпоселение 381 173 семьи общей численностью 1 803 392

Скачать книгу