Трибунал - Екатерина Федорчук

Скачать книгу

конечно.

      – У вас при обыске обнаружили винтовку. Как она к вам попала?

      – Не помню, право… Она валялась на чердаке среди прочего хлама – у меня все не доходили руки разобрать. Может быть, от прежних жильцов осталась. Да и, вы понимаете, по канонам священник не может брать в руки оружие, иначе он извергается из сана.

      – Простите?

      – Ну, то есть перестает быть священником, теряет право совершать таинства…

      – Но не обязательно же самому брать в руки оружие, – начал философствовать Хацкеле-ев, – иногда и словом можно убить вернее, чем наганом. Я вот, знаете, скверный стрелок. Но я сражался на Дону против белоказаков.

      – Словом?

      – В том числе. Вел разъяснительную работу среди сельской бедноты. А потом эти люди брали в руки винтовки и убивали врагов.

      – В чем все-таки меня обвиняют?

      – Сейчас… – Хацкелеев снова с головой погрузился в бумажный кавардак письменного стола, ничего не нашел и комично развел руками. – Следственный комитет завален жалобами. Работаем в две смены, рук не хватает. К концу рабочего дня у меня просто голова раскалывается. А, так вот же она, под стол упала… Так… «Гражданин Михаил Платанов обвиняется в контрреволюционной пропаганде». Товарищ Хазев составлял протокол задержания. Не густо. Так в чем заключалась пропаганда, святой отец?

      – Не имею ни малейшего представления, о чем вы говорите.

      Отец Михаил видел, что рассеянность комиссара наиграна и что тот хочет хитростью заставить его свидетельствовать против самого себя.

      – Хорошо, – пожал плечами Хацкелеев, – я буду конкретен. Двадцать четвертого июля вы произнесли речь перед прихожанами, упомянув в ней о том, что советская власть убила Николая Романова.

      – Ах вот вы о чем… Да, действительно, я прочел в вашей большевистской газете о расстреле Николая Романова. Это известие меня потрясло своей бессмысленной жестокостью.

      – Вы считаете, что в этом действии не было смысла? – быстро перебил его Хацкелеев.

      – Нет, определенный смысл, конечно, был – Николай Романов мог быть опасен для Советов как символ.

      – То есть вы признаете целесообразность казни Романова?

      – Ничего я не признаю.

      Отец Михаил начал уставать от этого липкого любопытного взгляда и от какой-то странной нечеловеческой логики следователя. «Не люди – бесы», – вдруг подумал он и тряхнул головой, чтобы отогнать недостойные мысли. Нет, вовсе не бес, а человек сидел сейчас перед ним. Человек, сотворенный по образу и подобию Божию, любимое Его создание, ничуть не менее достойное спасения, чем все остальные.

      – Вы сказали, что Николай опасен, – добросовестно напомнил ему Хацкелеев.

      – Я попытался воспроизвести вашу логику, возможно, неудачно. Сам я ничего такого не думаю.

      – Вы осудили власть Советов за это?

      – Я ничего не сказал о власти Советов, – твердо, как только мог, ответил отец Михаил и понял, что сказал неправду. Не совсем правду.

      К восстанию он не призывал, но разве он его

Скачать книгу