LITMIR.BIZ

Скачать книгу

таясь вырваться.

      – Вам плохо? – спросила я. – Я схожу за помощью.

      Кажется, я видела доктора Дарби на церковном празднике минут десять назад, он ходил от лотка к лотку, чтобы перекинуться с каждым парой слов. Но не успела я двинуться, как смуглая рука накрыла мою на черном бархате скатерти.

      – Нет, – сказала она. – Нет… не надо. Это у меня постоянно.

      И снова закашлялась.

      Я терпеливо ждала, почти боясь шелохнуться.

      – Сколько тебе лет? – наконец сказала цыганка. – Десять? Двенадцать?

      – Одиннадцать, – ответила я, и она устало кивнула с таким видом, будто и так знала.

      – Я вижу… гору, – продолжила она, выдавливая слова, – и лицо… женщины, которой ты станешь.

      Несмотря на удушающую жару в темной палатке, моя кровь похолодела. Она видит Харриет, конечно же!

      Харриет – моя мать, погибшая из-за несчастного случая в горах, когда я была совсем маленькой.

      Цыганка перевернула мою ладонь и больно ткнула большим пальцем в самый центр. Мои пальцы развернулись и снова сжались, словно отрубленная ножка цыпленка.

      Она взяла мою левую руку.

      – Это рука, с которой ты родилась, – сказала она, едва глянув на ладонь, затем уронила ее и подняла другую руку, – …а это рука, которая меняется с тобой.

      Гадалка с неприязнью смотрела на мою руку в свете мерцающей свечи.

      – Вот эта разорванная звезда на холме луны указывает на блестящий ум, обращенный сам в себя, ум, блуждающий по дорогам мрака.

      Не то, что я хотела услышать.

      – Расскажите мне о женщине, которую вы видели на горе, – попросила я. – О той, кем я стану.

      Цыганка снова начала кашлять, кутаясь в шаль, наброшенную на плечи, как будто укрываясь от ветра.

      – Посеребри руку, – потребовала она, протягивая грязную ладонь.

      – Но я дала вам шиллинг, – возразила я. – Как написано на табличке снаружи.

      – Послания из Третьего Круга стоят дороже, – прохрипела она. – Они опустошают батареи моей души.

      Я чуть не расхохоталась. Кем себя возомнила эта старая ведьма? Однако она, кажется, заметила Харриет за вуалью, и я не могу позволить скептицизму взять верх над возможностью перемолвиться хоть словечком с моей покойной матерью.

      Я покопалась в поисках последнего шиллинга, и, когда я вдавила монету в ее ладонь, темные глаза цыганки, внезапно заблестевшие, как у галки, уставились в мои.

      – Она пытается вернуться домой, – сказала она. – Эта… женщина… пытается вернуться домой из холода. Она хочет, чтобы ты помогла ей.

      Я вскочила на ноги, сильно ударившись голыми коленями о столешницу. Стол покачнулся и повалился набок, свеча покатилась и упала на ком мятых грязных занавесок.

      Сначала появился маленький огненный язычок. Он мгновенно превратился в пламя. В ту же секунду пламя посинело, затем покраснело и быстро стало оранжевым. Я в ужасе смотрела, как оно распространяется по занавескам.

      В считанные секунды запылала вся палатка.

      Жаль, что у меня не хватило присутствия духа, чтобы набросить мокрую тряпку на голову цыганке и вывести ее в безопасное место. Вместо этого я бросилась прямо сквозь кольцо огня, в которое превратился вход, и не остановилась, пока не добежала до какой-то палатки, возле которой притормозила, задыхаясь и пытаясь совладать с дыханием.

      Кто-то принес на церковный двор заведенный граммофон, из которого доносился голос Дэнни Кея[1], которому труба граммофона придала тошнотворно металлические нотки:

      Oh I've got a lovely bunch of coconuts.

      They are a-standin' in a row

      Big ones, small ones, some as big as yer 'head…[2]

      Я оглянулась на палатку цыганки как раз в тот момент, когда мистер Гаскинс, церковный сторож Святого Танкреда, и еще один человек, которого я не узнала, опрокинули бочонок с водой на языки пламени.

      Чуть ли не половина жителей Бишоп-Лейси глазели на вздымающийся столб черного дыма, прикрывая рты ладонями или прикасаясь кончиками пальцев к щекам, и ни единый из них не знал, что делать.

      Доктор Дарби уже медленно вел цыганку к палатке госпиталя Святого Джона, ее дряхлый скелет сотрясался от кашля. Какая она маленькая на солнце, подумала я, и какая бледная.

      – Ах вот ты где, гнусная маленькая креветка. Мы тебя повсюду искали.

      Это Офелия, старшая из моих двух сестер. Фели семнадцать, и она считает себя не ниже Пресвятой Девы Марии, хотя я готова побиться об заклад, что главное отличие между ними заключается в том, что Дева Мария не проводила двадцать три часа в сутки, разглядывая себя в зеркале и обрабатывая физиономию пинцетом.

      Когда имеешь дело с Фели, лучше всего быстро парировать резким замечанием:

      – Как ты осмеливаешься называть меня креветкой, ты, глупая сосиска? Отец не раз говорил тебе, что это невежливо.

      Фели

Скачать книгу