Скачать книгу

пищи. И тогда, два года назад, когда все пошло кувырком, у Влады было такое чувство, будто этого несчастного ребенка отдали в детский дом, а возможно, еще хуже – в руки извращенца-педофила.

      «Нет, я не могу об этом вспоминать! – запретила себе грустные мысли Влада. – Лучше почитаю».

      Она взяла листок, и сердце сжалось при виде круглого неразборчивого детского почерка, такого непохожего на прежний четкий, почти каллиграфический, почерк Макса.

      «Белые нитки» – прочитала заголовок Влада и, закурив, углубилась в манускрипт:

      «…Они шьют белыми нитками. Все видят, что ОНИ шьют белыми нитками. Но не решаются сказать об этом вслух. Ведь и сами шьют белыми нитками. Цвет непорочности! Мы все шьем белыми нитками. Это похоже на громадный швейный цех. Вот белые нитки (горы белых ниток!) только бери. И шей. И шьем. Пришиваемся друг к другу. Стоит только зазеваться, как видишь к тебе в троллейбусе уже пришился дядя с сумкой слева, справа старушка в клетчатом платке, спереди спиной – какая-то блондинка с острым зонтиком…

      Отложим в сторону иглу. И поедем в горы. На плече такие неаккуратные рваные рубцы… Но если не пришиваться, а вот так осторожно поглаживать они исчезают. Едем в горы уже восемнадцать часов шестнадцать из них целуемся. Но рекорд некому зафиксировать.

      На мохнатых горах растут ягоды. Загорелые дети собирают их в банки, выскакивают на шоссе практически под колеса и продают по две гривны за огромную банку. Куча новых лиц за стеклом машины сливается для них в одно довольное, потное, краснощекое лицо благополучия.

      А ты кажешься себе хуже всех, потому что у тебя всё на языке: и мед, и горчица, и яд, и правда, и ложь. И всё одновременно. (Ты так сладко и тепло целуешь сейчас, что через закрытые веки я вижу звезды, несколько лун, потом – красные зигзаги, потом острые осколки хрустальной вазы, которую разбил в детстве, а потом снова тоннель из лун и звезд…)

      Вот они (напомню: те, кто шьют белыми нитками!) сидят, молчат, прижимаясь горячими коленями к чужим женщинам. А ты что за чудо-юдо? А ты МОЕ чудо-юдо. С первого взгляда. Без примерки. Ужас!

      Ты ничего никогда не примеряла. («Терпеть этого не могу! Дайте, что под руку попадется. Да, пожалуйста, заверните в бумагу».) Те, что шьют белыми нитками, всегда выбирают: тычут носом в свежую курицу на базаре: «А она действительно свежая?»,»А это действительно курица?», будто случайно заглядывают в комнату: «А это что видик?», «И машина есть?»…

      Нитки беленькие, стежки кривые. Но по правилам игры их не станут замечать.

      Мы будем говорить долго. Долго и… молча. Расскажи мне что-нибудь. Грустное или веселое? Веселое. Ноу меня всё – о грустном. Тогда закрывай глазки. Спи. Ты будешь спать, а я думать о чем-то веселом. Ты все равно меня услышишь.

      Игла Берлиоза не выходит из сердца. Ты летишь ко мне. Серебряный пилот собрал какое-то количество желающих улететь, раздал всем по паре крыльев, приказал ухватиться

Скачать книгу