LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Так он ко мне, бывало, повернется, взглянет так снисходительно: чего, мол, сегодня потеряла? И тут же из портфеля вынет, карандаш там, линейку, – и в руку сунет, чтобы не ревела. А урок закончится – обратно заберет.

      Все девчонки в него влюблялись – и я тоже!.. Записки ему в карманы совали, в портфель, в учебники. Некоторые даже подписывались. А он прочитает, брови поднимет и в урну выбросит. А потом уже, не читая, выбрасывал – такое вот мы были пустое место для него. Только если кто-то плачет, он – смешно так – подойдет, спросит, в чем дело, и по голове погладит. Мы друг друга так и утешали: ничего, вот Морозов по головушке погладит – и все пройдет.

      Галя слушала, удивлялась, смеялась, а время незаметно подобралось к следующему кормлению. Люся объяснила ей, что куда надеть и завязать, помогла расстелить на койке пеленку и ловко пристроила Гале под голову подушку:

      – Вот так будет хорошо тебе, очень удобно.

      И вот опять появилась в распахнутых дверях стерильная девушка, обвела взглядом палату и понесла белый тугой сверточек прямо к Гале:

      – У вас первый? И кормление первое? Так! Руку сюда. Сжимаете сосок и вот так, пирожком, вкладываете ему в рот. Взял? Ну-ну-ну… Взял! Все хорошо, кормите.

      Галя млела, счастливая, рассматривая чудесное личико своего сына: крутой круглый лобик, мягкую пуговку носа, щекочущего ее грудь, прикрытые в истоме глаза. Любовалась она мягким пушком на розовом темечке и изнывала от желания прижаться к нему губами, обнять крепко-крепко, чтобы он вновь стал частью ее самой.

      А малыш вдруг оторвался от груди, подремал несколько минут, потом беспокойно завертел головкой, с видимым трудом разлепил крепко сжатые веки и сердито пискнул. Галя испуганно сунула сосок ему в рот, как учили, пирожком. Он сразу успокоился. Разгладилась нежная кожица, сонно опустились тяжелые веки: «Слава богу, ты здесь, никуда не пропала!».

      3. В ожидании

      Странное дело, ведь прожил один, без Гали, семь месяцев с лишним, ведь терпел худо-бедно. А эти три недели достались ему тяжелее всего.

      Первые два дня Коля приходил в себя от пережитого. Там, на проспекте Добролюбова, ему хотелось зажмуриться – такой ясной была в памяти белая ночь, когда он оплакивал свою Галю. А потом смеялся посреди улицы при всем честном народе. Галя! Жива! И сын!

      А неделю спустя Коля хоронил бабушку Киру.

      В морге кроме Альбины, Анатолия и мамы Светы были еще три пожилые заплаканные женщины и двое серьезных мужчин, молодой и старый.

      Альбина, увидев Колю, зло сверкнула глазами. Такая уж у нее была манера – злиться на весь мир, когда хочется плакать. А Анатолий шагнул к Коле навстречу, притянул к себе за шею и на секунду прижался лбом к Колиному виску.

      Бабушка Кира в гробу была совсем не та, совсем незнакомая. Это остро-угловатое желтое лицо имело так же мало сходства с милой старушкой, как мало общего у кучи старой одежды с человеком, ее сбросившим.

      «Это не она», – думал Коля, глядя в глубоко запавшие под бурыми веками глаза.

      А в душе расцветала ее чудесная улыбка: «Конечно, это не я. Я же у тебя в душе, а

Скачать книгу