LITMIR.BIZ

      Кто-нибудь из вас слушал радио пятнадцатого октября ровно год назад? Может, кто-нибудь обратил внимание на сообщение о пропавшем мальчике? А сообщалось следующее: «Объявлен розыск девятилетнего Бу Вильхельма Ульсона. Он исчез из дома третьего дня вечером, ровно в 18 часов. Проживает на Уппландсгатан, 13. Волосы светлые, глаза голубые, одет в короткие коричневые штанишки и серую вязаную фуфайку. На голове – маленькая шапочка красного цвета. Если вам что-либо известно о пропавшем мальчике, сообщите в дежурную часть полиции».

      Так-то вот. Бу Вильхельм Ульсон исчез. И никто не имел понятия, куда он подевался. Решительно никто ничего не знал, кроме меня. Потому что я и есть Бу Вильхельм Ульсон.

      А мне бы очень хотелось кому-нибудь рассказать о том, как всё получилось. Хотя бы только Бенке. Мы с Бенкой дружим и всегда вместе играем. Он ведь тоже живёт на улице Уппландсгатан. Вообще-то его зовут Бенгт. Но все называют его просто Бенка. Ну и меня тоже никто не зовёт Бу Вильхельм Ульсон, а попросту Буссе. То есть так меня раньше звали. Но я ведь исчез, поэтому они меня теперь никак не зовут. Прежде только тётя Эдла и дядя Сикстен звали меня Бу Вильхельм. Впрочем, дядя Сикстен никогда и не произносил моего имени. Он вообще со мной не разговаривал.

      Я ведь приёмыш. Я оказался у них, когда мне исполнился всего год. А до того я находился в сиротском приюте. Это тётя Эдла взяла меня оттуда. На самом деле ей хотелось иметь девочку. Но в это время девочки, которую могли бы отдать из приюта, там не оказалось. И тогда тётя взяла меня, несмотря на то что ни она, ни дядя Сикстен терпеть не могут мальчишек. И совсем их не выносят, когда тем исполняется восемь-девять лет. Им всё кажется, что от меня сплошная суматоха, и что я притаскиваю в дом ужас сколько грязи после прогулки в Тегнеровой роще (так называется парк, что находится неподалёку от нашего дома), и что я устраиваю беспорядок и повсюду разбрасываю свою одёжу, и то болтаю без умолку, то хохочу во всё горло. Тётя Эдла постоянно говорила, что день, когда я появился в их доме, самый несчастный в её жизни. А дядя Сикстен ничего не говорил. Впрочем, нет, иногда говорил: «Эй, ты, пшёл вон. Спасу от тебя нет!»

      Вот почему я столько времени проводил у Бенки. Его папа любил подолгу с ним беседовать, и помогал делать модели планёров, и время от времени отмечал на косяке кухонной двери, насколько Бенка вырос. И ещё Бенке разрешалось сколько хочешь болтать и смеяться и разбрасывать вещи. Его всё равно любили. И всем мальчишкам разрешалось приходить к Бенке и играть сколько влезет. А ко мне никто не приходил. Тётя Эдла говорила: «Нечего мне тут устраивать беготню». А дядя Сикстен добавлял: «Нам и от одного обормота тошно».

      Иногда по вечерам, когда я ложился спать, я мечтал о том, чтобы Бенкин папа был и моим отцом. И я всё думал и думал, кто же мой настоящий отец и отчего так получилось, что я живу не с папой и с мамой, а то в приюте, то у тёти Эдлы и дяди Сикстена. Тётя Эдла однажды сказала мне, что моя мама умерла сразу после того, как я родился. А кто мой отец, этого вроде бы никто и не знает. «Можно только догадываться, что это за мерзавец», – говорила она. Я ненавидел тётю Эдлу за эти слова. И я знал, я знал, что мой отец вовсе никакой не мерзавец.

      И часто, лёжа в постели, я плакал и всё думал, всё думал о нём. А вот тётушка Лундин, которая торгует фруктами, была по-настоящему добра ко мне! Иногда она давала мне что-нибудь вкусненькое и угощала фруктами. С неё-то всё и началось в октябре прошлого года.

      В тот день тётя Эдла без конца поминала недобрым словом тот злополучный час в её жизни, когда я появился в их доме. Как раз около шести часов вечера она вдруг надумала послать меня на улицу Дроттнингатан купить в булочной её любимых сухариков. Я надел свою красную шапочку и рванул вон из дома. Когда я пробегал мимо фруктовой лавки, тётушка Лундин стояла в дверях. Она взяла меня за подбородок и смерила долгим, пристальным взглядом. А потом наконец спросила:

      – Яблочка хочешь?

      – Спасибо, хочу, – откликнулся я.

      Она протянула мне красивое румяное яблочко и сказала:

      – Можно попросить тебя опустить открытку в почтовый ящик?

      – С удовольствием, – тут же согласился я.

      Она что-то написала на открытке и вручила её мне.

      – Что ж, прощай, Бу Вильхельм Ульсон, – сказала она. – Прощай. Прощай!

      Как странно она это сказала, ведь прежде она всегда звала меня просто Буссе.

      Я прошёл квартал до почтового ящика. Когда я протянул руку, чтобы опустить открытку, я вдруг увидел, что буквы на ней горят и переливаются яркими огоньками. Не удержавшись, я позволил себе прочесть, что там было написано. А написано было

Скачать книгу