LITMIR.BIZ

Скачать книгу

      Это описание носит несколько утрированный характер. Столь прямое отождествление было характерно для людей с мифологическим мышлением лишь на довольно ранних этапах развития общества, быть может, в эпоху великой неолитической революции, а потом, после смены тысяч поколений, аналогии из прямых уподоблений превратились в условности, метафорические образы.

      К чему это на первый взгляд не имеющее отношения к книге отступление? А вот к чему.

      С точки зрения человека, жившего в той самой, во многом неведомой нам Руси, земли балтов – окраина, далекая от центров-столиц, от больших городов вроде Новгорода, Киева, а позднее и от большинства других крупных поселений, включая те, что возникли на землях, соседних с землями балтских племен. Когда после усилиями Петра Великого эти земли отошли к Российской империи, они по-прежнему остались на границе, тем более на морской границе, то есть на краю. С такой точки зрения слово «окраина» довольно уместно. Впрочем, с точки зрения наших балтийских соседей, Русь тоже была окраиной их мира.

      «С давних пор, чуть ли не с основания русских княжеств, установились сношения между русскими и населявшими Балтийское поморье народностями – литовскими племенами латышской ветви: земгалой, куронами, вендами и др., и эстонскими: ливами, чудью и проч. Русские славяне еще в то время вели с этими племенами торговлю, подчиняли их своей власти, брали с них небольшую дань, строили города и служили здесь проводниками русской государственности и культуры. О существовавшем русском влиянии, хотя бы на латышские племена, можно убедиться, напр., по русизмам, перешедшим в латышскую речь, главным образом в определении религиозных понятий.

      Приход немцев в Ливонию нарушил связь этого Балтийского поморья с русско-славянскими княжествами, но не заставил последних отказаться от сложившегося сознания близости Прибалтийского края к Русской земле и естественного тяготения его к последней. Это сознание жило не только в умах отдельных русских патриотов, но поддерживалось и русскими правителями, старавшимися при всяком удобном случае напомнить рыцарскому ордену и рижскому архиепископу, что Ливония есть исконная вотчина русских властителей», – писал А.Р. Пшеничников в изданном в 1910 г. в Риге историческом очерке «Русские в Прибалтийском крае». Однако в те годы ученые-историки только начинали осознавать, что родственные связи между восточнославянскими племенами, ставшими основой русской народности и племенами балтов имеют гораздо более глубокие корни, которые уходят в далекую древность, во многом скрытую от нас туманом неизвестности.

      По современным представлениям, балтские племена, потомками которых являются современные литовцы и латыши, выделились на общем индоевропейском фоне уже VI в. до н. э. и заселяли территории современных Белоруссии, Литвы, Латвии, Польши и России – вплоть до бассейна рек Оки на востоке, Припяти на юге, среднего течения Двины на севере и побережья Балтийского моря в низовьях Вислы на западе. Это огромная территория, присутствие на которой балтов прослежено как археологически, так и гидронимически. Отдельные балтские племена участвуют в этногенезе известных из Повести временных лет восточнославянских племен, таких как кривичи, радимичи и вятичи.

      После Великой Отечественной войны изучение балто-славянских связей стало одним из важнейших направлений в деле реконструкции древнейшего мировоззрения восточных славян, этимологии и мифологии, что нашло отражение в 19-томной серии «Балто-славянские исследования», издававшейся Институтом славяноведения Академии наук СССР и России в 1972–2014 гг., и множестве других научных трудов.

      Но нельзя не признать, что традиционные дохристианские верования и мировоззрение балтских народов стали предметом серьезных научных исследований лишь во второй половине XX в. и до сих пор эта тема имеет множество темных мест, невзирая на то что Литва – страна, которая приняла христианство (и то во многом формально) лишь в 1387 г., последней в Европе. Соответственно, материалов по мифологии и древним верованиям балтских народов собрано значительно больше, чем по мифологии и древним верованиям тех же славян.

      А как начинались эти исследования? Первые сведения, как и во многих других случаях, донесли до нас средневековые хронисты, которые не только рассматривали все языческие религии как творения нечистого, но и не гнушались передачей искаженных сведений, если не откровенных фантазий. Очень трудно, а зачастую вообще невозможно оказалось по прошествии времени отделять одно от другого. К XIX в. с развитием исторических наук начинаются попытки критического рассмотрения средневековых источников и основанных на них трактатов Нового времени, идут процессы обобщения и осмысления имеющихся материалов с учетом этнографических, а позднее и археологических данных. Процесс этот продолжается и поныне, но надо признать, что некоторые сочинения полуторавековой давности по-прежнему могут быть использованы хотя бы для первоначального знакомства с темой.

      Таковы, в частности, опубликованный лишь частично, в виде краткого конспекта труд Теобальда (В.А. фон Роткирха) «Литовско-языческие очерки» (Вильна, 1890) и обстоятельная, до сих пор цитируемая работа А.Ф. Мержинского «Ромове. Историко-археологическое исследование» (М., 1899),

Скачать книгу