LITMIR.BIZ

      ISBN 978-5-0051-4697-7

      Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

      Пролог

      – Ну, что, Алишер, здесь снимаем?

      – Да, только возьми так, чтобы «Кадиллак» в кадр попал, ок?

      – Слушай, дождь начинается… ты мокнуть будешь?

      – Ну… давай я багажник открою, сяду в него. Нормально будет…

      – Хорошо, я кадр первый возьму так – камера плывет от тебя, и ты такой, типа «привет, бандиты»…

      – Не, давай попроще… а видео назовем как-нибудь так: «Исповедь», или… нет, не так… пусть будет просто «Алишер. Backstage».

      – Окей… слушай, там заправщик чего-то машет…  ты не курил бы тут.

      – Да забей на него…

      – Ладно, тогда я отхожу, киваю и начинай.

      – Вот вы, наверное, подумаете – зачем ты, Алишер, на заправку приехал видео снимать? А мне здесь нравится. Здесь жизнь. Кто-то приезжает, кто-то уезжает, вот эти пятна бензиновые на воде… что-то в этом есть. Тут нет застоя. Все куда-то двигаются, что-то делают. А ты приезжаешь и просто сидишь в сторонке и наблюдаешь за этим. Словно белка, которая выскакивает из колеса и смотрит, как остальные продолжают в нем бегать. Наверное, в этом и есть очарование. Это очень круто – побыть в одиночестве в людном месте. Тем более, когда можешь сам решать – когда приехать, когда уехать; ты можешь пробыть в этом месте ровно столько, сколько нужно. И двигаться дальше. Такое маленькое счастье.

      Я слышал, что некоторые говорят: счастье – это привычка. А мне кажется, счастье – это путь. Привычка – она на то и привычка, что никогда не меняется. Всегда одинакова. А в пути может случиться все что угодно. В этом его прелесть. Вот едешь на машине, смотришь на город, через час – на горы, еще дальше уехал – и видишь океан. Вот оно – счастье. Меняться и наслаждаться переменами. Сердце надо слушать, друзья. В первую очередь сердце. Мы же не знаем – одна у нас жизнь или нет. А если одна? Что, потратить ее на то, чтобы быть правильным? Для кого? Все меняется, люди приходят и уходят, вот, как на этой заправке. А ты все равно остаешься. Один на один с собой. Головой ты еще можешь себя обмануть или, лучше сказать, ввести в заблуждение. Но сердце не даст соврать. Оно всегда чувствует – счастлив ты ли нет.

      Я раньше очень сильно боялся одиночества. Мне так хотелось, чтобы меня все любили. Чтобы был большой дом, куда приходили друзья, родные… и чтобы все меня любили. Вообще все. Я из кожи вон лез ради этого. И, знаешь, в кого превратился? В лживого п******а. От меня настоящего ничего не осталось. А сейчас я понял – не важно, сколько человек тебя будут любить, вообще не важно. Если ты настоящий, они придут в твою жизнь. И останутся, потому что искренне этого хотят. Их не будет миллион, даже десятка не будет. Останутся единицы. Но вот они будут настоящими друзьями. И даже когда ты останешься один в большом доме, когда они все разойдутся по делам, ты сможешь уснуть. Один, в тишине, не пьяный, не обдолбанный. Сможешь уснуть трезвым и счастливым человеком, с ровным сердцебиением и чистой головой…

      – Молодые люди, вы бы машинку отогнали, сейчас бензовоз подъедет, колонки заправлять!

      – Ну, что – поехали дома поснимаем?

      – Давай…

      Глава 1

      Урок истории в педагогическом университете – не самое худшее, что может произойти с человеком утром понедельника. Особенно, если накануне лег спать в пять утра. Павел Валерьянович, наш преподаватель, мне даже нравился. Ему было, наверное, лет тридцать пять; в отличие от других учителей он не носил строгих костюмов, а предпочитал появляться на лекциях в простых джинсах и рубашке. И даже носил в левом ухе небольшую серьгу. Видимо, склонность к «неформату» позволяла историку не обращать внимания на синие дреды, украшавшие мою голову. И это было хорошо, потому что от других, более консервативных преподавателей, я часто выслушивал нотации по поводу моего внешнего вида.

      Чтобы не уснуть, я подпирал голову кулаком левой руки и даже пытался вести конспект. Правда, не очень удачно – в моей тетради была записана только тема лекции: «Иван Грозный. Опричнина».

      – И вот когда войска Ивана Грозного, разграбив Великий Новгород, подошли к Пскову, по преданию, навстречу им вышел юродивый Никола. Царь, считавший себя человеком глубоко верующим, решил его выслушать. Никола предрек Ивану страшную участь, если тот посмеет тронуть жителей Пскова…

      – Павел Валерьянович, можно вопрос? – послышался голос из аудитории.

      – Конечно, спрашивайте, – ответил историк.

      – Вы сказали «юродивый»? Что это значит?

      – Юродивый? Вы не слышали? – удивился преподаватель. – Юродивый – производное от слова «урод». Так называли людей, которые вели себя как… как безумные. Но это не психическое расстройство, а сознательный выбор. Таким образом человек пытался обличить пороки общества, это язык правды. И в данном случае за право высказывать то, что он считает нужным, юродивый платил своей жизнью. Эти люди отказывались от всего – от дома, материальных ценностей, даже от собственной личности. В христианстве юродство, можно сказать,

Скачать книгу