LITMIR.BIZ

Скачать книгу

ы, порою раздражительны. Хотя не без достоинств: выпить не дураки, по амурной части – на уровне своей славы, рожи жизнерадостные.

      Но, господа-товарищи, есть ведь что и возразить. Во-первых, уж кому-кому, а не нашим в смертных грехах народившимся новорусским загребалам, и тем более не тем, кто у себя дома на них налюбовался, на чужих буржуев квакать. А во-вторых, и в самых главных: если народ соединяет в себе массу самых противоречивых свойств, которые и с плюсом, и с минусом, и с неопределенным знаком – разве это не свидетельство его, по меньшей мере, высокой незаурядности?

      Буржуазность? Ее отнюдь не стыдился сам император Наполеон. По собственным признаниям, он и всю свою политику строил в расчете на вящую прибыль отечественной коммерции и промышленности. Но это на словах. А вот летят в порыве безудержной храбрости (тужур!) на огнедышащий вулкан батареи Раевского плотные массы французских кирасир – как летели до этого в десятках других сражений. Сколько их там вернется из этого пекла, многим ли доведется, хотя бы в преклонных летах, напялить теплый домашний колпак и подсчитывать проценты с ценных бумаг? «Гусар, доживший до тридцати лет, это не гусар, а дерьмо». Этот афоризм изрек маршал Ланн, не постеснявшийся, однако, дожить до сорока – когда ему оторвало ноги австрийским ядром. Его великий начальник тоже любил афоризмы. «Хороший государственный служащий не должен доживать до пенсии». Сам-то он до пенсии дожил – до острова Святой Елены. Хотя враги еще в 1813 году предлагали ему по-хорошему угомониться и мирно сосуществовать в довоенных границах. А он – ни в какую.

      Не мелочны и не расчетливы были защитники баррикад, моряки дальнего плавания, вспыльчивые дуэлянты – невольники чести с аристократическим тиком… Хотя порою действительно – поглядит по сторонам в спокойную пору в тихом городке путешественник, и признает: нет страны более буржуазной.

      Тому же стороннему наблюдателю французы покажутся иногда взбалмошными позерами. «Мне надо сосредоточиться», – они и это произнесут, эффектно рисуясь. Не верится, что вслед за этим можно нырнуть на какую-то душевную глубину. Но чего достигли французские гении вот так вот театрально сосредоточась – надеюсь, рассказывать не надо. Мы же с вами интеллигентные люди…

      А возьмите эротизм французов. Какая такая неземной силы, всеобъемлющая любовь светилась, по свидетельствам всех очевидцев, в глазах святой Орлеанской Девственницы Жанны д’Арк – та любовь, что взвела ее на костер? Соглашусь, что это пример слишком высокий. Но представляется, что не запросто, а как-то по-особенному, одухотворенно поднимались из теплых постелей, от сладко посапывающих возлюбленных, Антуан де Сент-Экзюпери и его бесшабашные товарищи-летчики – и усаживались за штурвалы тщедушных почтовых самолетиков. На которых перелететь океан и перевалить через Анды вероятность не больше, чем у маркиза вернуться с дуэли.

      Миллионы подобных примеров, из которых следует фундаментальный вывод: в высших своих проявлениях любовь француза сама ищет соседства со смертью. Так повелось с незапамятных времен, когда еще и французов не было, а были галлы (кельты).

      «Любовь (имеется в виду сексуальная. – А.Д.) и голод (или жадность. – А.Д.) правят миром». Хорошо сказано (кажется, кем-то из приверженцев психоанализа). Возможно, действительно правят. Значительной частью мира и значительной частью французов. Но не миром и тем более не Францией. Потому что были и те, кто, раздираемые своею противоречивостью, породили несравненную французскую культуру и разыграли великую драму французской истории.

      О-ля-ля!

      Провинции Франции на празднике «Юманите» (Ж. Эффель)

      Древняя Галлия

      Праистория

      Так кто же они, французы? В прямом смысле – вопрос, конечно, глупый, потому что ответ бездонен, а значит, отсутствует. Но, по крайней мере, откуда они взялись?

      Была такая индоевропейская общность народов. Пару десятков тысяч лет назад (может, больше, может, меньше) стала складываться где-то в бескрайних степях и лесостепях Евразии. Где именно – разброс мнений так же широк, как степи – от северного Причерноморья до южных отрогов Гималаев. Но где бы то ни было, у некоей совокупности племен сложился общий язык – праиндоевропейский (лингвистам и историкам удалось реконструировать нечто правдоподобное). Схожие культуры, схожие верования. Не одинаковые, конечно. И о каком-то политическом единении речь не идет, разве что о сосуществовании в близком и тесном соседстве племенных союзов (не без периодического мордобоя между собой, разумеется).

      Потом эта общность стала растекаться по белу свету. Кто-то ушел в Индию – позднейшая наука окрестила их индоариями. Кто-то, чтобы далеко не ходить, осел на Иранском нагорье и в его окрестностях (древние иранцы). А значительная часть двинулась на запад, в сторону Европы – с ответвлениями на Кавказ, в Малую Азию, на Ближний Восток.

      Впрочем, это было рассредоточение очень предварительное. Потом кого куда только не носило. И общность та превратилась разве что в языковую, в одну из самых крупных языковых семей. Хотя скажи людям попроще, к примеру, из таджиков, армян и датчан, что у них в языке много

Скачать книгу