Скачать книгу

несем, как сокровенья,

      не из расчета хладного, – нет, нет! —

      а из инстинкта самосохраненья.

      Затем приходит угасанье сил

      и неспособность на полет, на битвы,

      и перьями домашних наших крыл

      подушки подлецов уже набиты…

      Метался я… Швыряло взад-вперед

      меня от чьих-то всхлипов или стонов

      то в надувную бесполезность од,

      то в ложную полезность фельетонов.

      Кого-то оттирал всю жизнь плечом,

      а это был я сам. Я в страсти пылкой,

      наивно топоча, сражался шпилькой,

      где следовало действовать мечом.

      Преступно инфантилен был мой пыл.

      Безжалостности полной не хватало,

      а значит, полной жалости…

                                                 Я был

      как среднее из воска и металла

      и этим свою молодость губил.

      Пусть каждый входит в жизнь под сим обетом:

      помочь тому, что долженствует цвесть,

      и отомстить, не позабыв об этом,

      всему тому, что заслужило месть!

      Боязнью мести мы не отомстим.

      Сама возможность мести убивает,

      и самосохранения инстинкт

      не сохраняет нас, а убивает.

      Поверхностность – убийца, а не друг,

      здоровьем притворившийся недуг,

      опутавший сетями обольщений…

      На частности разменивая дух,

      мы в сторону бежим от обобщений.

      Теряет силы шар земной в пустом,

      оставив обобщенья на потом.

      А может быть, его незащищенность

      и есть людских судеб необобщенность

      в прозренье века, четком и простом?!

      …Я ехал по России вместе с Галей,

      куда-то к морю в «Москвиче» спеша

      от всех печалей…

                                  Осень русских далей

      пообок золотела все усталей,

      листами под покрышками шурша,

      и отдыхала за рулем душа.

      Дыша степным, березовым, соснистым,

      в меня швырнув немыслимый массив,

      на скорости за семьдесят, со свистом,

      Россия обтекала наш «Москвич».

      Россия что-то высказать хотела

      и что-то понимала, как никто.

      Она «Москвич» вжимала в свое тело

      и втягивала в самое нутро.

      И, видимо, с какою-то задумкой,

      скрывающей до срока свою суть,

      мне подсказал сразу же за Тулой

      на Ясную Поляну повернуть.

      И вот в усадьбу, дышащую ветхо,

      вошли мы, дети атомного века,

      спешащие, в нейлоновых плащах,

      и замерли, внезапно оплошав.

      И, ходоков за правдою потомки,

      мы ощутили вдруг в минуту ту

      все те же, те же на плечах котомки

      и тех же ног разбитых босоту.

      Немому повинуясь повеленью,

      закатом сквозь листву просквожены,

      вступили мы в тенистую аллею

      по имени «Аллея Тишины».

      И эта золотая просквоженность,

      не удаляясь от людских недоль,

      снимала суету, как прокаженность,

      и, не снимая,

Скачать книгу