LITMIR.BIZ

      В небольшом саду, засаженном с четырёх углов пальмами со свисающими с них спелыми бананами, сидели за столом средних лет муж и жена – Николай и Мария Головины. Их сад был отгорожен от соседних участков ровным забором аккуратно подстриженных лавровых кустов. Головины пили чай и лениво отмахивались от мух. Мухи были разного размера и цвета, но надоедали всем одинаково – жужжали, летали над столом и хватали с него мелкие сладкие крошки.

      – Коля, что будем делать? – Мария то промокала влажный лоб красивым ситцевым платком в мелкий горошек, то отгоняла им от стола мух.

      – А что надо делать, жена? Я что-то не понял.

      – Что понимать-то? У Алёны день рождения, ты что, забыл?

      – Ах да, день рождения! Конечно, не забыл! Но может, не надо никакого дня рождения, пока Алёна за ум не возьмётся? Она ни учиться, ни работать, ни по дому помогать не хочет, ни нас, родителей, ни сестру Грушу не слушает.

      Вроде они из одной печи, да неодинаковы калачи. Может, ты, Маша, несвежее молоко пила, вот младшая дочка родилась вредной и непослушной? – недоверчиво спросил Николай у жены и повернулся к ней.

      – Да ты что, Коля, на солнце перегрелся? – удивлённо подняла Мария на мужа глаза. – Мы с тобой вместе всё ели и пили, или забыл? Ты знаешь, я хозяйка хорошая и испорченных продуктов дома не держу. Может, кто из соседей или знакомых недоброе слово когда уронил в сердцах, пожелал ребёнку недоброе? Вот у неё пошло с тех пор всё наперекосяк, а мы не заметили, упустили время. Теперь вот время есть, а исправить как – ума не приложу. Можно ли вообще вредный характер исправить – тоже не знаю.

      Муж недоверчиво посмотрел на жену, покачал головой, но промолчал. Следующие полчаса он сидел, вытянув ноги и попивая холодный мандариновый чай с блюдца. Чай в блюдце закрнчился, Николай медленно поднялся, потянулся и сказал:

      – Пойдём одеваться, Маша. С днем рождения Алёны потом решим, время пока есть, а нотариус ждать не будет. Опаздывать нам нельзя, чтобы ещё раз не ехать. Мне второй раз ехать к нему несподручно – далеко больно, и жарко. Мог бы у нас в деревне контору нотариальную открыть, а то приходится к нему за тридцать километров в город тащиться, коров по дороге пугать.

      – Чего их пугать – они вон все в воде по уши стоят, двинуться не хотят. Они от жары в твою сторону даже смотреть не хотят.

      Николай повернул голову в сторону коров.

      – Хм, действительно в воде по уши стоят. Даже не шевелятся. Что ж они тогда едят? Рыбу, что ли?

      – Зачем им рыбу есть, они не киты и не цапли. Вон у них на лугах вокруг травы сколько – ешь не хочу, – Мария удивилась странному вопросу и пожала плечами.

      – Действительно травы много, рыбу им есть не надо. Зачем они тогда в воде стоят, если не голодные? Плавать учатся?

      – Жарко, вот и стоят. Что-то я не слышала, чтобы коровы плавали. А вообще, если интересно, спроси их сам, я за коров не в ответе. Мне ещё Алёну нужно позвать – она к Агаше убежала.

      – Коров спросить? Они со мной не разговаривают. Запутала ты меня, Маша, так мы действительно к нотариусу опоздаем. Может быть, без Алёны поедем?

      – Нет, нотариус специально сказал, чтобы мы втроём приехали.

      – Странно, что втроём, Груша тоже внучкой моей матери приходится, неужели она её в завещании забыла?

      – Не знаю, кто кого куда забыл. Я завещаний не писала, – вздохнула Мария. – Решение твоей матери уважать нужно. Может быть, она ей при жизни что-то важное подарила, потому и в завещании не указала. Иди одевайся, а я Алёну схожу покличу.