ТОП просматриваемых книг сайта:
Зеркало Анхелики. Ксения Славур
Читать онлайн.Название Зеркало Анхелики
Год выпуска 0
isbn
Автор произведения Ксения Славур
Жанр Современные любовные романы
Издательство Eksmo Digital
Застигнутая позабытой степью врасплох Катерина остановилась, пытаясь объять открывшуюся даль, потом обрадовалась этой встрече, закинула руки за голову, вдохнула полной грудью и вспомнила, что это самый лучший, лечебный воздух, в августе он пахнет сухой лебедой, ковылем, растрескавшейся глинистой почвой; именно по нему скучают все, рожденные на просторе, и она, оказывается, тоже.
До кладбища было около километра, и Катерина шла, подставляя лицо послеполуденному солнцу, вмещая в себе целый мир чувств, впечатлений, воспоминаний. Она была рада родной земле и печалилась об отце, про которого после маминого звонка почему-то вспоминалось бабушкиными словами: «Какой трудник! Какой человек трудник! Бог таких любит» Отец и правда принадлежал земле, их дому, построенному еще дедом, саду, немалому скотному двору. Он был немногословен, бесконечно добр и любил всякую живность, особенно желто-черных утят, их в его руках умещалось до десятка. Маленькой Катьке всегда было удивительно смотреть, как смещались морщинки на лице отца, стоило только ему подойди к ящику с вылупившимися невесомо-пушистыми комочками: складки забот и дум на лбу разглаживались и собирались лучиками доброты и нежности в уголках глаз и губ.
– Клювики какие, смотри! – шептал он ей. – Тонкие, изящные. А глазки? Бусинки крошечные!
Катька смотрела, сопела и не понимала, утята ей больше нравятся или отец, любующийся ими.
Воспоминания о нем вызывали светлую боль и благодарность судьбе за родителей, отца. Он был здесь повсюду: в этой грунтовке, по которой они вместе еще до солнца ходили в степь собирать каперсы, в сухих крошках земли, попадавших в сандалии и заставлявших рафинированную Катерину неэлегантно трясти ногой, потому что именно он грейдером проложил эту дорогу. В горячем ветре, в тишине – он впервые сказал ей, что тихо здесь только для непосвященного, привыкшего к городскому гулу или лесному многоголосью. В степи свои звуки, тонкие, неявные: верховой шум – ветра в ушах, низовой – ветра, вихляющего в сухой колышущейся траве, криках редких птиц, живущих прямо на земле.
Катерина пошла на кладбище пораньше, чтобы побыть с отцом наедине, рассказать ему о своей любви, о нынешней жизни, выразить благодарность. Мама обещалась подойти прямо с работы, после четырех часов. Она беспокоилась, что дочка не найдет могилу, объясняла ориентиры – погост был большим.
Уже виден был кладбищенский забор, как всегда выкрашенный серебрянкой, кресты и памятники, неизменно голубые скамеечки и столики внутри оградок. Чем ближе Катерина подходила, тем больше в груди ее разливалось осознание и боль утраты, нет-нет, да и вырывались из груди глухие хрипы, никак не выливавшееся в слезы.
У ворот с калиткой на земле сидел мужчина и совершал быстрые одинаковые движения руками – над чем-то работал. В застиранных штанах, изначальный цвет которых уже не представлялось возможным определить, в такой же футболке и кепке, загорелый дочерна, поджарый, или, как сказал бы отец, жилистый мужик обрабатывал камень.
– Здравствуйте.
– Здравствуй, душа-девица, – доброжелательно улыбнулся он, неспешно поднимаясь и отряхивая руки. С простотой местечкового жителя он уставился на Катерину глазами чистейшей небесной лазури: – Чья будешь? Или приезжая? Что-то не узнаю тебя.
– Аверьяновых дочка, Катерина.
– А! Певица. Значит, прилетела с Америки этой? Слыхал, слыхал.
– Я Вас тоже что-то не узнаю.
– Откуда же узнать! Я приехал одиннадцать лет назад, церкву у вас строил, подженился тут на Любе Коломийцевой и остался. Вот по строительной части подрабатываю, камни режу, памятники, надписи. – Говорил он негромко и певуче, не вкладывая в интонации явных эмоций, как будто читал древнерусскую летопись, в которой каждое слово само по себе несло полную смысловую нагрузку и не нуждалось в усилении.
– Тетю Любу знаю.
– Вот я ее муж, для тебя, стало быть, дядя Валера. Отца приехала навестить? Мать ждала, да. До сороковин успела, молодец, отец обрадуется. Где могила, знаешь?
– Мама объяснила, найду, думаю.
– От колонки прямо иди, – показал он рукой, – с правой стороны все новые лежат, читай, увидишь. У вас еще травой не поросло и венков полно.
Катерина пошла, вдалеке увидела участок сплошь в венках и цветах, поняла, что это отца. До него было еще могилок восемь-десять, все, как водится, с большой территорией, со столиками и скамейками. Хоронили и поминали в их городке всегда от души, большим количеством людей, а на Красную горку и особенно на Радуницу кладбище вообще превращалось в человеческий муравейник, посидеть у могилки, выпить-закусить, вспомнить добрым словом усопшего, пожелать ему Царствия небесного должен был каждый знакомый. Так с утра до самого вечера и поминали.