LITMIR.BIZ

Скачать книгу

в Михайловском Пушкин находился с августа 1824 г. до сентября 1826 г. В октябре 1824 г. он закончил начатую на юге третью главу ЕО, а к концу года – свою последнюю «южную» поэму «Цыганы» (издана в 1827 г.). В ее главном герое – свободолюбивом ревнивце и убийце Алеко – Ф.М. Достоевский позднее опознал «тип Онегина», изображенный «в фантастическом свете»[21].

      В Михайловском в 1824 г. Пушкин написал стихотворение «К морю», в котором простился с его «свободной стихией» и своими романтическими мечтами. Простился и с Байроном, который в апреле 1824 г. умер от лихорадки в Греции среди воюющих за освобождение от турецкой власти повстанцев. Таким образом Пушкин как бы подвел итог романтическому периоду своей жизни и попрощался с ним.

      Четвертая, пятая и шестая главы ЕО, написанные в Михайловском, относятся уже к новой эпохе в творчестве Пушкина. Место их действия – русская деревня, как и в двух предыдущих главах (второй и третьей). Разница в том, что теперь и сам автор оказался там же, где жили герои его романа, как бы рядом с ними, чуть ли не соседом.

      Работа над четвертой главой у Пушкина шла медленно (с октября 1824 г. до конца 1825 г.). В ней наибольшее количество авторских отступлений. Главное событие здесь – назидательная речь Онегина к Татьяне (4, XII–XVI), которая, однако, не прекратила «любви безумные страданья» (4, XXIII).

      Увы, Татьяна увядает,

      Бледнеет, гаснет и молчит!

(4, XXIV)

      Вслед за этим автор рисует «картину счастливой любви» Ленского и Ольги (4, XXV–XXVII, XXXIV) и дает описание распорядка дня Онегина в деревне (4, XXXVII–XXXIX, XLIV), напоминающее образ жизни самого Пушкина в Михайловском в это время (за исключением чуждых Онегину литературных занятий): летом ранний подъем и купание в речке Сороти, зимой «ванна со льдом» и игра на бильярде с самим собой. В письме к Вяземскому 27 мая 1826 г. поэт признавался: «В 4-й песне Онегина я изобразил свою жизнь».

      В четвертой главе автор уже не тот романтик, который уподоблял себя Овидию и бродил над морем, замышляя побег. Мы находим его с другими чувствами и в более прозаической обстановке.

      Но я плоды моих мечтаний

      И гармонических затей

      Читаю только старой няне,

      Подруге юности моей,

      Да после скучного обеда

      Ко мне забредшего соседа,

      Поймав нежданно за полу,

      Душу трагедией в углу,

      Или (но это кроме шуток),

      Тоской и рифмами томим,

      Бродя над озером моим,

      Пугаю стадо диких уток…

(4, XXXV)

      Автор тут уже не изгнанник на берегу огромного моря. Он вернулся в родные места и пугает уток над собственным озером. Но он по-прежнему несвободен и лишен общества тех, кто мог бы оценить его труды. Поэт Ленский, «любовник скромный», «читающий мечты свои предмету песен и любви» (4, XXXIV), вызывает у Пушкина ироническую улыбку, а не желание оказаться на его месте. Перед нами не романтический мечтатель, а профессиональный литератор, который нуждается не в сочувствующих, а в компетентных слушателях. Его одиночество не житейское, а профессиональное, но оттого не менее остро переживаемое. Задорные рассуждения об альбомах (4, XXVII–XXX), обращение к Языкову (4, XXXI), спор

Скачать книгу