LITMIR.BIZ

      – Мне только что сказали – вы были на Филиппинах, – сообщил мне Вася.

      Не знаю, каким у него был голос раньше – но теперь и правда он стал хриплым. И тонким.

      – Был, – подтвердил я. – Три года. И потом приезжал раз десять.

      – Ну вот, – сказал он удовлетворенно и задумался.

      А потом Вася вдруг стал очень серьезным – его рука, положенная мне на колено, пару раз дрогнула. От нее шло странное… пожалуй, прохладное, искрящее тепло.

      Это невозможно объяснить, но, кажется, на террасе «Капитана Флинта» стало очень тихо. Я не хотел уходить в окружившую нас тишину, уходить с подушки рядом с этим человеком, мне здесь было спокойно. И еще – с ним почему-то не надо было поддерживать беседу. Можно было что-то говорить или слушать. А можно было молчать.

      – Зачем? – спросил он наконец. Голова его была склонена, как у музыканта, настраивающего инструмент.

      Я почему-то понял, что тут стоит ответить серьезно. Потому что это был не пустяковый вопрос.

      – Это лишняя страна, – сказал я, подумав. – Можно и без нее. Ну вот без Франции или Китая нельзя, а тут… Возможно, ее зачем-то придумали. Поставили мюзикл, забыли убрать декорации. Актеры продолжают играть и петь. Возможно, теперь это параллельный мир. Где все почти как настоящее. Люди влюбляются почти всерьез. Убивают друг друга по ошибке. Ты там живешь – и для тебя нет ничего важнее Филиппин. Ты уезжаешь – и все забываешь. А твои тамошние друзья легко забывают тебя. Но страна нужна, чтобы… может быть, чтобы что-то понять…

      И я замолчал, успев только подумать – ведь эти слова надо бы записать, их как будто говорит кто-то другой.

      Вася кивал тяжелой головой с металлической щетиной – кивал в такт своим мыслям. Мы оба молчали.

      – Я сейчас назову одну фамилию, – предупредил меня он наконец. – А вы сразу не отвечайте. Хорошо?

      Помню, эта пауза в пару секунд показалась мне огромной.

      – Редько-Тавровский, – сказал наконец Вася Странник. И впился глазами в мое лицо.

      И тут…

      Я начал лихорадочно перебирать в памяти множество имен из филиппинского прошлого: посольство, торгпредство, культурный центр, «Аэрофлот».

      Не было там при мне никакого Редько-Тавровского.

      Но он был. Эту фамилию я знал. И она действительно была связана с Филиппинами.

      Пауза стала невозможной. А этот человек с глазами, скрытыми за стеклами очков, кажется, понимал все, что со мной происходит, – и кивал, и кивал.

      – А не надо спешить, – наконец сообщил он мне. – Оно само придет. Тогда напишете мне. Да, и вот еще…

      В моей руке оказалась пластмассовая коробочка с диском. Нет, с двумя дисками.

      Тяжелая рука Васи Странника освободила мое колено. Я мог уйти.