LITMIR.BIZ

Скачать книгу

лефон, и Василий Дмитриевич, пробормотав: «Простите великодушно, юноша», проворно потрусил в полумрак, куда не доставал желтый свет лампочки.

      Олег неторопливо перевернул икону и взглянул на нее с обратной стороны, хотя все равно ничего особенного не высмотрел бы – в иконах он совсем не разбирался. Но именно в этой была какая-то странность, причем не простая, а радостная странность, иначе он не мог ее определить. Лик был светел, и от него не хотелось отводить глаз. Олегу вдруг подумалось, что радость исходит именно от лика. Пожалуй, он даже чувствовал ее, как тепло.

      Удивительно.

      В пахнущей пылью и мышами глубине что-то стукнуло, по-немецки пробормотали: «Atzend» (дурак, козел), телефонные трели оборвались, и Василий Дмитриевич сказал солидно:

      – У аппарата.

      Собственно, Олегу ничего не было нужно, и зашел он просто так. Он любил старика, а тут вдруг среди бела дня оказался на Фрунзенской набережной, как не зайти!.. Прислушиваясь к разговору и по опыту зная, что беседа может затянуться очень надолго, Олег аккуратно поставил икону на богатый секретер, который он на глаз определил как недурную подделку под модерн, и стал пробираться к выходу.

      На пути ему попались китайские вазы, «Ундервуды», два дивных портрета – на одном прекрасная дама на летней веранде, глаза возведены к небу, в пухлых руках груда незабудок, а на другом Сталин в окружении колхозной детворы, – несколько парчовых кресел с вытертой обивкой, напольные часы без стрелок, как пить дать из салона Анны Павловны Шерер, и еще много всякого разного, в чем он так любил копаться, когда у него было время!..

      Он дошел почти до заваленного бумагами и всяким старьем письменного стола, за которым обычно сидел Василий Дмитриевич и читал под зеленой лампой толстую засаленную книгу, помедлил и оглянулся на поддельный модерн с оставленной иконкою.

      Нужно забрать, вдруг сказал кто-то у него в голове. Забрать и отдать кому-нибудь, кто понимает, чтобы посмотрели и оценили. А вдруг это подлинник?..

      – Голубчик вы мой, – бормотал за ширмой Василий Дмитриевич, – да где же я вам возьму второй точно такой же?! Этому торшеру черт знает сколько лет, черт знает сколько!.. А плафон я вам заказал, заказал, голубчик! Вася к среде не обещал, но сказал, что на следующей неделе уж точно!.. Нет, нет, и супруге вашей передайте, что плафон будет в точности… Да где же мы с вами достанем второй?! Нет, я очень уважаю вашу супругу, но где же?!

      Олег сунул руки в карманы джинсов, пошевелил там пальцами, вынул и еще раз оглянулся на икону.

      Да. Странно.

      …или на самом деле забрать?

      Зачем? Он ничего не понимает в иконах, и даже специалистов никаких не знает!..

      У порога звякнул меланхоличный колокольчик, проскрипели замороженные петли тяжелой двери, и по каменному полу процокали каблучки.

      Девушка сощурилась в полутьме, поизучала его, улыбнулась и сказала негромко:

      – Привет.

      – Привет, – согласился Олег.

      – Я пришла, – объявила девушка, – как договаривались, после двух!

      – Я рад, – сказал Олег, не найдя ничего лучшего.

      Она поводила головой, разматывая шарф, локоны падали ей на щеки, и она досадливо смахивала их рукой в перчатке.

      – Ужас, – воскликнула она, сняв шарф, – ну и мороз!.. Градусов триста!

      Она сунула шарф ему в руки, и он его принял, а девушка стянула перчатки и протянула ладошки к раскаленному рылу допотопного рефлектора, который среди прочих нужных вещей был помещен на столе у Василия Дмитриевича.

      – Тепло, хорошо, – сказала она весело. – А как вас зовут?

      – Олег Петрович.

      От ее шарфа пахло духами и улицей, и мех щекотал ладонь, и Олег никак не мог придумать, куда бы его деть.

      – Значит, Олег, – подытожила девушка. – Называть вас по отчеству я не буду. А мое имя Виктория.

      Олег не понял, почему она не будет называть его по отчеству, хотя именно так его называет большинство знакомых, но слегка поклонился.

      – Ну, показывайте! – велела Виктория. – Я так давно жду! Вам ведь наверняка Василий Дмитрич оставил все инструкции. Кстати, а где он сам?..

      Олег помолчал, а потом принял решение.

      Он пристроил пахнущий духами шарф на крюк поверх потертой, выгоревшей и довольно пыльной кепки с надписью «Динамо», заглянул за ширму и сказал громко:

      – Василий Дмитриевич! Тут к вам прекрасная барышня! Говорит, что вы должны были оставить мне инструкции!..

      Старик пробормотал по-немецки: «Blödsinn»[1], зажал желтую телефонную трубку большой рукой и стал делать Олегу знаки лицом.

      – Я не понимаю ничего, – громко и весело признался тот. – Вы мне словами скажите!

      – Да пойдите же, пойдите к ней, – прошипел Василий Дмитриевич и локтем подтолкнул Олега Петровича. – Ну, покажите ей что-нибудь!

      – Василий Дмитриевич! Вы где? – позвала

Скачать книгу