LITMIR.BIZ

Скачать книгу

Львова. Но, к сожалению, есть критики, которые мало увлекаются «сценическими эффектами» (как они выражаются) и доискиваются в произведении – жизни, идеи, характеров, даже смысла!! Последнее требование совершенно уже излишне от комедии: комедия не только может, а даже некоторым образом должна представлять бессмыслицу. Этого никак не хотят понять наши критики, и оттого комедия «света Николая Михайловича» им не нравится. Они непременно хотят, чтобы она похожа была на трагедию; да помилуйте – она тогда ровно ни на что не была бы похожа!!

      Мы берем на себя смелость защитить «света Николая Михайловича» от тех грозных обвинений, которые со всех сторон сыплются на него и которые мы, со всею откровенностью, свойственною нам, смеем назвать голословными, или, иначе, – бездоказательными. Для полного успеха нашей защиты просим у читателей позволения рассказать содержание комедии «Предубеждение, или Не место красит человека, человек – место». Оно было рассказано в прошедшей книжке «Современника»;[2] но это ничего: там оно было рассказано подробно, а мы расскажем вкратце.

      Дочь генерала Славомирского Наденька влюблена в станового пристава Андрея Николаевича Фролова, служащего приставом по собственной охоте. Отец имеет предубеждение против должности станового и не хочет выдавать за Фролова дочь свою. Но оказывается, что Фролов отдал долг за какую-то старуху, и генерал выдает за него дочь свою, убеждаясь, что «не место человека красит, человек – место».

      Как видите, содержание комедии чрезвычайно забавно. Зная одно это содержание, можно уже предположить, что у действующих лиц комедии очень мало смысла в голове и что столкновение их на сцене производит комизм необыкновенный. Так, вероятно, думал и сам автор, так, кажется, думает и вся публика, которая потешается комедиею г. Львова в Александрийском театре. Но не так думают критики. Они – представьте себе – вообразили, что г. Львов имел намерение вывести в своей комедии какие-то идеалы чего-то!.. Вон куда метнули! И ведь пресерьезно, по всем правилам эстетики, расположились да и разбирают каждую фразу: прилична ли она идеалу или нет? Конец концов, критики основательно доказывают, что лицо, возведенное ими в идеал, недостойно сана идеала, как говорящее и делающее много вещей, идеалу вовсе неприличных. Но ведь это вам же не делает чести, господа критики: с чего вы взяли возводить лица комедии в идеалы? кто дал вам на это право? На каком основании утверждаете вы, что автор так, а не иначе понимал созданные им лица? Все это требует основательного рассмотрения.

      Прежде всего нужно заметить, что намерения писателя драматического кроются во глубине души его и всегда бывают темны для посторонних. Не находясь в интимных отношениях, например, хоть с автором комедии «Предубеждение», невозможно сказать наверное, что он вот именно такого-то мнения о характерах своих героев. Может быть, и такого, а может быть, и нет: пари держать трудно. Я не могу опровергнуть вашего мнения, если вам вздумается утверждать, что г. Львов видит идеал благородства в своем Фролове; но и вы не можете опровергнуть меня, если я стану убеждать вас, что г. Львов, создавая это лицо, хотел именно вывести смешную и пошлую сторону подобных фразеров. Ведь автор ничего не говорит от себя, следовательно, мы сами уже должны придать тот или другой смысл явлениям, которые он изображает. Найдем мы истинный смысл явления – хорошо; ошибемся – мы виноваты. Но навязывать наши собственные воззрения самому автору комедии – нам никто не дает ни малейшего права. Иначе мало ли что можем мы выдумать и в чем обвинить драматического писателя!

      Высказавши наши основания, мы намерены рассмотреть комедию г. Львова, вовсе не касаясь ее автора и его намерений, а только говоря о том, какой смысл имеет в наших глазах комедия «Предубеждение» и все выведенные в ней действующие лица. Нас не смущают при этом и ярлыки, приданные автором каждому лицу при исчислении персонажей комедии. Ярлыки эти весьма много повредили автору. Один остроумный критик даже основал на них свое суждение о комедии, и так как о Фролове сказано: «горячая голова и открытая душа», то критик и предположил, что в нем г. Львов хотел изобразить идеал[3]. Предположение, как увидим, едва ли основательное. По нашему мнению, г. Львов, делая замечания о свойствах выведенных им лиц, хотел только объяснить актерам, какими они должны казаться в своей роли, то есть какими считаются эти лица в их кругу. Читатель увидит, в продолжении нашей рецензии, какими изображает г. Львов свои лица, и мы решительно считаем неделикатным мнение, будто автор хотел в них изобразить идеалов: говорить это – значит совершенно отнимать у человека присутствие здравого смысла.

      Приступая к разбору комедии, заметим прежде всего, что самое название пьесы комедиею должно отвести нас от всякой мысли об идеалах. Известно всем и каждому, известно, вероятно, и г. Львову, что идеалы составляют достояние трагедии, на долю же комедии выпали именно недостатки людские. Общего между трагедиею и комедиею то, что содержание обеих почерпается из ненормального положения вещей и что цель их – выход из этого ненормального положения. Но трагедия отличается тем, что изображает положения, зависящие от обстоятельств внешних, от того, что у древних называлось судьбою и что не зависит от воли человека.

Скачать книгу