LITMIR.BIZ

Скачать книгу

и т. д.), не говоря уже о многочисленных Заветах Ильича. А тут вдруг вспомнили, что достойные для увековечения (в масштабе проспекта) люди, оказывается, жили и до 1917 года. Хотели, правда, в Кремле назвать проспект именем Сталина, тридцать лет ездившего по нему на работу, но совесть не позволила, времена-то на дворе уже другие стояли…

      Кутузовский проспект, обозначив направление Старой Смоленской дороги, стал совершенно новой магистралью, вобравшей в себя массу прежде существующих путей – Большого Новинского переулка, Новоарбатского моста, построенного в 1957 году, и его продолжения, Можайского шоссе, Кутузовской слободы, отрезка автострады Москва-Минск до границы города, которая в то время наступала раньше и не проходила по Московской кольцевой автодороге (да ее и самой-то тогда не было). Новый проспект, новые дома, новые люди.

      А ведь когда-то о престижности здешних мест не было и речи. Захолустная окраина Первопрестольной, бывшая ямщицкая слобода Дорогомилово, через которую и прошел проспект, отродясь не отличалась ни чистотой, ни зажиточностью. Название ей дал то ли новгородский боярин Иван Дорогомилов (следы которого теряются в XIII веке), то ли присказка ямщиков, мол, «Довезем дорого, но мило». Но вот чем точно славилось Дорогомилово, так это своей трясиной и невыносимым запахом. Еще Андрей Белый писал о «вонючих канализационных бочках», которые тащились «к Дорогомилову, где непросошное море стояло коричневой грязи», в которой утонул один дирижер, «два раза в год дирижировавший в Благородном собрании танцами, в день наносивший полсотни визитов, сват-брат всей Москвы». Вот как было, просто «Гримпенская трясина» из «Собаки Баскервилей» Конан Дойла. Ни дать, ни взять. Неудивительно, что в Дорогомилове стоимость земли была в пять-шесть раз меньше, чем, например, на Арбате, где и жил процитированный нами Андрей Белый, который ни за какие коврижки не согласился бы переселиться, даже под предлогом «реновации».

      А ямщики появились в Дорогомилове при Иване Грозном, повелевшем перевести своих «государевых ямщиков» из Вязьмы поближе к Москве: «охотники ямские из того Вяземского яму переведены при царе Иване Васильевиче под Москву в Дорогомиловскую слободу», сообщают писцовые книги. Стояла Дорогомиловская ямская слобода на правом берегу Москвы-реки.

      У каждой московской слободы было свое профессиональное предназначение для царского двора, в т. ч. и у Дорогомилова, о чем у Ивана Забелина читаем: «Несмотря, однако ж, на такое быстрое распространение города, особенно в течение XVI столетия, он нисколько не изменял своему первоначальному, чисто вотчинному типу. Он все-таки оставался большою усадьбою великого господаря-вотчинника, так что и самое его распространение условливалось распространением потребностей и нужд этой усадьбы. Целые слободы и улицы существовали как домовные дворовые службы, удовлетворявшие только этим потребностям. Из таких слобод и улиц состояла почти вся западная часть города, именно та часть, которую отделял для своей опричнины царь Иван Васильевич, – все улицы от Москвы-реки до Никитской. Здесь подле реки находилось Остожье с обширными лугами под Новодевичьим монастырем, где паслись табуны государевых лошадей и на Остоженном дворе (улица Остоженка) заготовлялось в стогах сено на зиму. Здесь же в Земляном городе были запасные конюшни и слобода Конюшенная с населением конюшенных служителей (улица Староконюшенная), а в Белом городе аргамачьи конюшни и Колымажный двор (подле Каменного моста). У Дорогомилова перевоза, впоследствии моста, на берегу реки находился государев дровяной двор, готовивший запасы дров (церковь Николы на Щепах)».

      Дровяной промысел, помимо ямщицкого, стал еще одним источником пропитания дорогомиловцев, позволяя им неплохо сводить концы с концами. Упоминаемый историком перевоз есть не что иное, как прообраз моста – в те времена через реку перевоз был лодочный и паромный, затем смастерили т. н. живой мост из связанных бревен, лежавших на воде. А перевозить было что, ибо путь на Смоленск в XVI–XVII веках был еще и дорогой на Запад, по которой приезжали в Москву иноземные дипломаты и негоцианты, высоко ценившие русскую пушнину. К услугам купцов были постоялые воры и трактиры Дорогомилова.

      Старая Смоленская дорога позволяла богатеть дорогомиловцам до тех пор, пока царь Петр не решил основать новую столицу на брегах Невы, куда отныне и вел новый Петербургский тракт, взявший на себя функции главной дороги страны. Так, согласно закону сохранения энергии Ньютона, началось увядание Дорогомилова, ибо купцы с большей выгодой и удовольствием въезжали в Москву по другой дороге – и за перевоз платить не надо!

      Петровские реформы ударили по ямщикам Дорогомилова и с другой стороны – в 1704 году им запретили торговать и держать в слободе лавки, но голь на выдумки хитра: «Дорогомиловской слободы ямщики, по прозванию обыденки, разбогатели, покинув гоньбу и отбывая с торгу платежей, записались пролазом своим и подлогом в сенные истопники в комнате царевны Наталии Алексеевны и доныне под той опекою имеют торги и лавки немалые», – доносил обер-фискал, налоговый инспектор тех времен. В переводе на современный язык, объективные экономические трудности заставили ямщиков поменять профессиональную ориентацию…

      Провидению мало было держать дорогомиловских аборигенов в постоянном поиске новых

Скачать книгу