Горон. Отель - Евгений Горон Поэты нашего времени. Лирика, меняющая сердца

Скачать книгу

молодых авторов ощутим груз предыдущих опытов, поэтому от них ожидаешь либо эпигонства, либо нарочитого новаторства. Но в случае Горона это опасение напрасно. Это очевидный пример самостоятельного голоса, говорящего, конечно, о том же, но так сильно и коротко, а иногда и так отчаянно, что кажется, будто он физически страдает от вербализации того напряжения, которое и делает его поэзию столь интенсивной:

      Вытяни из меня,

      Я прошу тебя, Боже, вытяни,

      Эту струнную тишину,

      Неживую усталость – нитями.

      Горон работает с ритмом, подстраивая его под свой собственный голос более, нежели под современную скорость жизни, в которой каждый человек поспешен. Он боится остановиться, скорее всего, от страха перед рефлексией, которая может затянуть в депрессивность и бездействие, а наш поэт, как мы уже говорили, интенсивен и деятелен даже в душераздирающих лирических стихах. Здесь же нужно услышать и особое сочетание сонорных и гласных звуков, а это тоже хороший проводник смыслов. Он пишет так, чтобы мы могли ощутить энергию звука и стопы, еще до того, как они сложатся в образ:

      Будто лев,

      Цирковой и косматый,

      Что чует свободу

      Меж прутьями,

      Стоя в клетке,

      Вынюхивал

      Верхние ноты,

      Тонкие запахи:

      Мяту,

      Корицу,

      Плющ.

      Каждый звук

      В этой черной,

      И синей,

      И серой,

      И сущей,

      Что после сгорит в кармин,

      В еще одну горькую астру

      Угрюмого дня, —

      Принимал

      За свидетельство,

      Знак

      Твоего

      Присутствия.

      Таковы острота, пряность и цвет состояния, но они могут быть поняты только будучи проводимыми этими ритмами. В его любви есть особый вкус, этот немногословный лиризм перенаселен нечитанными прежде ощущениями. Горон не сентиментален, но поэтически нервен, жаден, напряжен, и потому чаще находит животную, биологическую метафору.

      Бродский писал о том, что у всякого поэта есть свой собственный излюбленный идеосинкратический пейзаж. Горон, пока еще чистейший лирик, видит идеальный пейзаж таким образом, что главным его показателем является пустота, поскольку с населенностью людьми, строениями или перспективами он не должен резонировать:

      Эта долгая страсть —

      Все равно что зависимость,

      Личная форма риска,

      Драма бабочки и огня.

      Или:

      Останься со мной.

      Здесь, в этом городе,

      Есть все, что нам нужно.

      Никаких людей,

      Никакой смерти —

      Лишь звезды,

      Чьи падшие души пьем,

      Принимая их за росу

      После ночи любви.

      Драма бабочки и огня, Эрос и Танатос – это и есть то главное, о чем пишут и будут писать всегда. Ритмы и образы, в которых эта тема разрешается в стихах Евгения Горона, представляют собой свидетельство совершенной новизны его таланта.

Елена Пастернак

      Персонаж

      Никакого трагичного персонажа,

      Лирического героя,

      Как, собственно, и геройства,

      В сказанном ниже

      Нет.

      Да и быть не может.

      Прочитай и представься,

      Пожалуйста,

      В этот хотя бы раз

      Уже только собой.

      Выпускай из себя

      Этих гладких

      Жеманных мальчиков,

      Восстающих из красоты:

      Свежих,

      Срезанных, как цветы,

      Вид которых —

      Отнюдь не щедрая радость глаза,

      Но попытка заполнить пустошь

      Тех самых глаз.

      В тот же час,

      Как только они увянут,

      Опустив пред тобой

      Свои блеклые хрупкие головы,

      В самый последний раз

      Присягая тебе

      На ненужную больше верность

      И простивших бы все —

      Ты только добавь воды…

      Констатируй —

      Себе —

      Пришедшую в пору зрелость,

      Им —

      Засохшим —

      Что это

      Уже не ты.

февраль 2016

      «Так начиналось…»

      Так

Скачать книгу